— Мы последовали за атакой наружу. Он только что заметил Джурака, указывая на него, как внезапно остановился, схватился за грудь и упал.

Кетсвана опустил голову, рыдание сокрушило его.

— Я все еще здесь, мой друг, — прошептал Ганс.

Ганс пошевелился, жизнь возвращалась в его глаза.

— Джек, это ты? — он говорил на английском языке, произнося слова немного нечленораздельно.

— Здесь, Ганс. Я не мог оставить вас здесь. Многое произошло, Ганс. Вчера вечером до Тира дошли новости, что правительство захотело перемирия. Чертовски глупые пилоты «Шмелей» решили самостоятельно заправиться топливом и увидеть, смогут ли они достигнуть Сианя. Они приземлились сразу после рассвета. Я в любом случае собирался возвратиться сюда, и они захотели пойти вместе.

— Вы сломали бантагов благодаря этой атаке.

— Нет, это сделали вы. Мы просто зачистили территорию.

Ганс слабо усмехнулся, затем на минуту замолчал, явственно сраженный еще одним приступом боли.

— Проклятье, боли хуже, чем, если тебя подстрелят.

— Насколько все неладно, Ганс?

— Я думаю, что старое сердце, наконец, решило отказать.

Джек с усилием попытался улыбнуться.

— Черт, если это все, что есть, то мы в мгновение ока отправим вас назад на север.

Ганс посмотрел на него вверх, его безмолвный внимательный взгляд испугал Джека.

Позади Джека творился переполох, катавасия злобных голосов. Кетсвана поднялся, чтобы увидеть то, что там происходило, затем рявкнул резкую команду. Джек увидел нескольких человек Кетсваны, тащивших к ним бантага. Он сразу же понял, кто это был, золотая отделка по униформе, позолота на изогнутых рогах боевого шлема.

— Ганс, это он?

Ганс снова пошевелился.

— Вы захватили его?

— Я так думаю.