— Подождите нас, — попросил Шпарин, вынимая из паспорта двадцатку. — Возможно, мы вернёмся, а если не вернёмся, вот вам деньги.

— Это не деньги! — таксист возвратил купюру.

— Как не деньги?

— Таких «зелёных» денег не бывает. Президент — женщина. А должен быть индеец. Сдать вас в полицию?..

Маралов стянул сивый парик и бросил на сиденье.

— Жарко. Бабье лето.

— Сентябрь! — сказал таксист. — Но причём тут бабы?

— Не причём, — ответил Маралов. — Они все одеты. Пока… Посмотри на них. На вон ту белобрысую цыпочку. Сейчас она…

— Не начинай, — Шпарин достал бумажник. — Вот вам другие «зеленые» деньги. Та сувенирная банкнота. Случайно завалялась.

— Психи, — сказал таксист, высадив пассажиров у центрального входа. — Кругом одни психи. Страну и город заполонили идиоты.

Он отрулил от входа в вокзал на пустую стоянку для такси и уткнулся в газету.

В просторном зале бродили, стояли, сидели, не более двух десятков озабоченных людей.

Беглецы бросились к билетным кассам.

— Два билета, — обратился Шпарин к приятной женщине предбальзаковского возраста в голубой униформе, оживленно беседующей с коллегой, сидящей за соседней стойкой.

— … представляешь, Светка, какой гад?!

— Ну, а ты?

— А что я? Мне скоро…

— Но это тоже не жизнь!

— Позвольте прервать вашу беседу, — нетерпеливо произнес Шпарин.

— Минутку, — сказала кассирша. — Я занята!..