Он выдернул голову Стилианы из воды. Он не может это сделать. Не может окончательно оборвать связь с семьей, с обыденным миром, с миром, где правят не безумные символы, а голод и жажда, любовь и смерть.

Карас повторил призыв, чувствуя, как от холода немеет разум. Снова и снова он повторял слова заклинания, пока не перестал понимать, произносит ли их сам, или же они обрели собственную жизнь – слова-птицы порхали под сводами пещеры, слова-крысы возились между камнями, слова-звезды вспыхивали, словно кометы, и пещера походила на купол небес. Восемь рун. Нет, не восемь. Больше. Шестнадцать. Две орбиты по восемь, сверкающих, вращающихся по пещере, словно планеты. Он боялся их. Они танцевали здесь сами по себе, не обращая на него ни малейшего внимания. Какой ценой он сможет обрести власть над ними? Стилиана – его ключ к успеху. Все, что от него требуется, – собраться с духом. Как много рун. У него до сих пор было только восемь. Кто здесь кроме него?

Голос зазвучал у него в сознании и в ушах тоже:

«Повелитель мертвецов. Повелительница мертвецов. Он, тот, что лежит мертвым среди мертвецов. Она, та, что лежит мертвой среди мертвецов».

– Эли? Сестра?

«Да, это я, Карас».

– Эли, прости меня.

Начальник священных покоев снова разрыдался, обнимая Стилиану, побледневшую и окоченевшую в ледяной воде.

Голос продолжал:

Он узнал в этих словах заклинание, он, кажется, читал что-то подобное, или кто-то рассказывал ему. Одно из заклинаний, обращенных к древней богине. Но что оно дает?

– Эли, прости меня.

«Ты снова должен принести жертву».

– Я принесу!

«Не ее».

– А что?

«Ты должен отдать то, что отдала я».

– Я забрал твою жизнь.

«Ты был всего лишь орудием. Мне хватило духу, чтобы отдать свою жизнь водам. А у тебя хватит?»

– Я не могу. У меня нет сил.

«Сила нужна, чтобы убивать, а не умирать. Источник назначает высокую цену таким, как ты, Карас».