– Они испугались одного вашего вида, – сказал я вежливо, – и вашей мощи.

Он снова покосился на Ингрид, она поправила платок и стоит с опущенной головой, женщине непристойно смотреть на мужчин прямо.

– Ты счастливый человек, – сказал он мне с чувством. – Всякий бы хотел иметь такую женщину.

Он прочувственно поклонился Ингрид, сделал рукой почтительно прощальный жест, что-то из восточного фольклора, и быстро вышел из комнаты.

Слышно было, как торопил своих головорезов покинуть здание, вдруг да бандиты захотят отомстить, вернутся с новыми силами, нужно быть наготове…

Ингрид спросила шепотом:

– Чего это они…

– Что, почему хотели бы иметь тебя?

– Не меня, – огрызнулась она, – а такую!.. И насчет иметь ты что-то не так понял, мозг у тебя уже не тот. Так чего?

Я сдвинул плечами.

– Восток – дело тонкое. А я западник.

– Свинья ты, а не западник! Мерзкая западная свинья. Даже свинтус!.. А-а-а, вон кому ты звонил!

Рядом со зданием на мгновение завис вертолет, тут же на тросах сбросили вещмешки, а следом за ними начали спрыгивать десантники, быстро-быстро скользя по этим нитям, черные и страшные в футуристическом снаряжении.

Соскочившие первыми тут же разбежались по периметру и присели с оружием в руках, целясь во все стороны, а в центр продолжали соскальзывать все новые и новые бойцы.

Она сказала мне сердито:

– Не ржи. Действуют по инструкции.

– А мне нравятся военные, – ответил я откровенно. – Хорошо и спокойно с людьми, чьи действия выше таблицы умножения не поднимаются. Все заранее известно, депутаты Госдумы таких любят…

– Таких все любят, – редко сказала она.

– Даже в демократическом мире, – согласился я. – И стараются весь мир превратить в таких предсказуемых и управляемых…

В коридоре прогремели быстрые тяжелые шаги, в комнату вбежал Левченко, уже в боевых доспехах морпеха, за ним целый отряд с автоматами наперевес.