Человек-волк упал на колени и попытался заговорить. Элис все прочитала по его глазам в тот миг, когда он умирал. Он хотел сказать, что не может умереть здесь, что его судьба тесно сплетена с ее судьбой, что великое предназначение, куда более важная смерть, ждет его. Он кашлянул и внезапно рванулся, заставив викингов отпрянуть.
– Мы еще встретимся снова, – пообещал он Элис, падая вперед. И в следующий миг викинги набросились на него, сами как волки: они кололи его копьями, били мечами и топорами, пинали, рвали его плоть и ломали кости.
Волкодлак лежал на каменных плитах лицом вниз, из бесчисленных ран на теле вытекла лужа крови, лицо сделалось неузнаваемым из-за порезов и синяков, которые он успел получить. Элис склонилась над его телом и провела по нему рукой. Она заговорила, хотя не знала, что сказать, но слова полились сами:
– Это был не ты, Синдр. Не ты. Ты умер за меня, и я благодарю тебя за это, но ты шел неверным путем. Руна зовет, но зовет не тебя.
Руна? Она дала символу внутри себя название; она не помнила, чтобы когда-нибудь слышала такое слово, однако оно казалось ей знакомым.
Она протянула руку и погладила волкодлака по голове. Высокий викинг пнул его тело. Элис затопил гнев, нежданный и горячий.
– Ты уже убил его, – сказала она. – Хочешь убить его еще раз?
– Если б я только мог, – огрызнулся викинг и наступил на мертвеца.
Элис сверлила его взглядом.
– Теперь, когда он умер, ты готов выйти с ним один на один. Только что же ты не спешил драться с ним, когда он был жив?
Викинг нацелил на нее копье, но Гьюки отбил его мечом. Он придвинулся к Элис.
– А ты интереснее, чем кажешься, мальчик. С каких это пор ты говоришь на нашем языке?
– Я… – Элис больше не находила слов. Она попыталась ответить, но когда заговорила, это была латынь. – Я… – Она поглядела на Лешего. – Скажи, что мне необходимо переговорить с ним. Наедине.
–
–
Леший вскинул руки над головой.
– Все, хватит притворства, – сказал Леший. – Поскольку ты вассал, поклявшийся в верности Олегу, нам необходимо поговорить с тобой с глазу на глаз.