К кораблю подъехал всадник и окинул взглядом борта.

– Мозель! Это я, госпожа Элис. Это я. Опусти меч.

– Госпожа! Как же трудно было вас разыскать! Мы потеряли все ваши следы еще на Сомме. Сам милосердный Господь направил нас сюда. Мы были ниже по течению, когда услышали, что в монастыре норманны, и решили заглянуть на всякий случай. Мы выжидали в засаде несколько дней, пока представится удобный момент, и вот Господь подносит вас прямо на золотой тарелочке! Какая радость дожить до подобного дня!

Его лицо было в песке и пятнах крови, лошадь в поту, но он все равно улыбался, словно дурачок, который просит милостыню на ступеньках монастыря.

– Что ж, вы перебили норманнов.

– Полагаю, вы осознали свою ошибку. Позвольте освободить вас от этих варваров? Норманн, выбирай, какой смертью хочешь умереть. Только коснись госпожи, и, клянусь, ты промучаешься месяц.

– Он не понимает тебя, Мозель, – сказал Элис, – но он все равно не причинит мне зла. Этих людей я сама наняла, чтобы они меня защищали.

– Почему-то вы, госпожа, предпочитаете чужаков своим сородичам. Любой франк лучше умрет, чем согласится за деньги сражаться против своих.

– В таком случае поистине удивительно, что наши прекрасные мечи продают врагам и что у норманнов повсюду находятся лазутчики. Лучше поблагодари Господа, что он послал этих данов мне в помощь. Они хорошие люди. Посмотри, вот у этого на щите даже нарисован крест. Он принял христианство.

– Что ж, тогда меня и вовсе не будет мучить совесть, если я его убью, ведь его душе в любом случае воздастся на Небесах.

– Ты не убьешь его, потому что я приказываю, по праву, данному мне от рождения, не убивать его. У тебя есть еда?

Мозель кивнул и обернулся. Он был аристократом, и ему вовсе не казалось странным, что Элис, которая происходила из более знатной семьи, требует от него безоговорочного повиновения. Он счел бы странным, если бы она ничего не потребовала, и, конечно же, сам он ожидал такого же безоговорочного повиновения от тех, кто стоял ниже его по рождению.

– Этот монастырь – вполне подходящее место для ночевки. Боже мой, как только подумаю, что язычники сотворили со здешними землями… Я бы лично их распял, превратил бы аббатство в новую Голгофу, чем сидеть с ними у одного костра. – Мозель теперь думал о крове и пище.

– Я спросила, есть ли у вас еда, – повторила Элис.

– Сколько угодно. Пойдемте в монастырь. Там сохранился «теплый дом», будет приятно посидеть у огня, поговорить обо всем, что случилось за день. Мы не потеряли ни одного человека. – Рыцарь улыбнулся и указал на Офети мечом. – Всю свою жизнь я мечтал застигнуть этих негодяев на открытом месте, и сегодня моя мечта осуществилась. Если бы мы могли все время сражаться на таком песке, как здесь, не было бы никакой норманнской угрозы. Я даже позволю себе сегодня бокал вина.