– Ты все увидишь сам, – пообещала старуха. – Он будет говорить с вами. Темнота – это почва. А вы – брошенные в нее семена.

Они были обычными детьми, они доверяли ей, поэтому вошли в пещеру. После чего она заложила вход камнями, запирая их. Старая ведьма велела им держаться друг за друга, и они держались, напуганные темнотой и холодом, шумом, доносящимся из-под земли, которая будто стонала и выла под ними, скрипела, словно дом в бурю, и еще вспышками огней и искрами, танцевавшими по бокам от них, однако не дававшими света, чтобы они могли видеть. Они рыдали, отчаянно страдая от голода, страдая от жажды, лизали камни, пытаясь найти влагу, плакали, но без слез.

Они уже довольно долго сидели в тишине, когда сестра наконец заговорила:

– Волк…

– Что? – Он совсем осип.

– Кто это здесь с нами?

– Мы одни.

– Нет. Здесь есть кто-то еще. Вот.

Она взяла его за руку и положила на что-то его ладонь, но он ощутил только камень, гладкий и холодный.

– Ничего здесь нет.

– Это покойник. Неужели ты не ощущаешь веревку у него на шее? Потрогай его холодные глаза. Вот. Неужели не чувствуешь? Здесь, рядом с нами – мертвец.

– Здесь только темнота и камни, Изабелла.

Он услышал, как сестра сглотнула комок в горле, почувствовал, как дрожит ее рука в его руке.

– Он здесь.

– Кто здесь?

– Мертвый бог. Повелитель повешенных.

– Нет здесь никого.

– Он поет. Послушай. – И она завела странную, лишенную тональности мелодию:

Он услышал, как сестра бьется в темноте, пытаясь сорвать с себя что-то. И только когда он услышал, как она хрипит, понял, что это такое. Веревка. Он в отчаянии потянулся к ней, принялся дергать тройной узел, затянутый на шее, стараясь распустить, ослабить его, но пальцы совсем закоченели и не слушались. Он тянул, рвал, он кричал, слыша, что она все равно задыхается. Он неистово шарил вокруг себя, пытаясь нащупать острый камень, которым можно разрезать веревку, но все было тщетно. Как бы он ни дергал и ни тянул, освободить сестру он не мог.

От отчаяния, голода и изнеможения мутилось сознание. Он кашлял, его рвало от жажды и сухости в горле. А потом она встала перед ним, залитая светом странных символов, которые сияли и разговаривали. Он слышал их голоса, похожие на ветер, шумящий над водой, на гром и дождь, удары градин по крыше, он слышал, как растут деревья, как гниют осенние листья, ощущал летнее солнце и зимний лед.