— А для тебя, — поинтересовался я, — похоже, даже сунниты и шииты, так яростно воюющие друг с другом, две разные религии?

Она пробормотала озадаченно:

— Как, это… одна религия?

— Другие религии, — сказал я отечески, — это буддизм, индуизм, синтоизм… и остальное, что на самом деле просто язычество. Я трансгуманист, для меня иудаизм, христианство и мусульманство — это просто ступеньки к одной вершине, где сияет небесным огнем дверь в сингулярность. Ладно, забудь. А то твои осетинские глазищи стали еще осетинестее.

Глава 8

Глава 8

Она послушно сидела рядом со мной на сиденье справа, и только когда машина проехала через площадь, спохватилась:

— Это твоя машина?

— Нет, — ответил я, — но я исповедую принципы либертианства.

Она нервно дернулась, оглянулась с испуганными глазищами.

— Ты что? Нельзя вот так брать любые чужие машины!

— Я не любые, — возразил я. — Этот человек оставил ее в неположенном месте.

— Каком неположенном? Там вообще никаких знаков.

— Но все равно нарушение, — ответил я с достоинством. — Автомобиль загораживал дорогу. Мне. Но ты не волнуйся, мы не станем забирать этот автомобиль в Москву и регистрировать на тебя. Просто оставим здесь же.

Я положил на колени планшет. Ингрид скользнула по нему взглядом, я включил, понаблюдал.

Она спросила с подозрением:

— Ты что-то бормочешь?

— Говорю, — буркнул я, — сколько же в них влезает… Все еще пьют кофе и жрут всякие финтифли. Вот это жизнь… А что делаем мы?

— Начальство и должно работать больше, — напомнила она. — Подавать пример, а не завидовать. Да еще вслух!

— Подаю плохой пример тебе?