– Да чего таскать такую тяжесть? Я слабый, а еще и ленивый…

– Поняла, – ответила она. – Полагаете, проще отобрать, когда здесь четверо с пистолетами?

– Четверо? – переспросил я. – А остальные, что, уже ушли?

Она оглянулась, окинула зал цепким взглядом, посмотрела мне в глаза.

– А сколько насчитали вы?

– Всего семерых, – ответил я скромно. – Но я не присматривался, мне по фигу. Просто чересчур небрежно спрятали. Может быть, нарочито?

Ее глаза странно блеснули.

– Да, конечно… А вы все это заметили, потому что профессия у вас такая. Простите, какая у вас профессия, потому что я начинаю путать ее с другой…

– Нейрофизиолог, – любезно напомнил я. – Эта профессия позволяет видеть в человеке в том числе, и всякие отклонения. Как в походке, так и… в остальном. Эти семеро каждым движением выдают, что им что-то мешает. Были бы только мужчины, тогда бы понятно, но женщинам… Гм…

– Я заметила только у них, – обронила она. – У мужчин костюмы просто безукоризненны.

– Женщины вообще песня, – согласился я. – В таких утягивающих платьях оружие прятать непросто.

Она снова очень прямо и внимательно посмотрела мне в глаза.

– А теперь скажите, нейрофизиолог, какие отклонения заметили во мне? И не брешите, что не заметили. Я до сих пор чувствую ваш взгляд на некоторых особо чувствительных местах. Не скажу, что это было неприятно, но как-то, знаете ли…

– Ой, – сказал я опасливо, – а можно я совру? С детства приучали говорить женщинам только комплименты, что тоже брехня, но безобидная… Я же слышал, женщины любят ушами…

– У меня для этого другой орган, – заверила она.

– У меня тоже, – признался я. – Как насчет того, чтобы их познакомить поближе?

Она вздохнула.

– Ну наконец-то… Как долго вы шли! Ах да, Россия все еще старомодная.

– Ужасно, – признался я. – Мы до сих пор имена друг друга спрашиваем! Хотя теперь чаще после, чем до, но все-таки это пережиток, от которого надо избавляться решительно и бесповоротно, иначе в дружных рядах трансгуманистов таким делать нечего!

– Стелла, – сказала она. – Стелла Этуаль.