– Любых! И тонкой проволоки пару мотков. Или даже больше. Она в пути понадобится.

Солдат козыряет, уносится. Что исполнит, я спокоен. Пётр взял лишь тех, кому доверяет. С кем провёл в окопах несколько лет войны… Возвращаются мужики, которые относили девушек в фургон. Приносят мне два ранца, в которых упакованы мины. Мало сволочам не покажется.

– Ваша светлость…

Оборачиваюсь на голос, узнаю мужика, у которого убили сына. Он отрешённо спокоен. Рядом его такая же мертвенно спокойная жена.

– Ваша светлость… Мы Мирко похоронили, значит. Там. У озерка. А больше дитёв у нас не будет. Все дохтура в один голос сказали. Да и… – машет рукой. Потом, сглотнув, произносит то, от чего я леденею: – Мне тут солдатики сказали, вы врагам бонбу заложить решили? А ежели она не взорвётся? Или враги её того, обойдут?

– Не получится у них обойти.

Он пожимает плечами:

– Всякое может быть, ваша светлость. Лучше вы мне её дайте. И покажите. Что нажать али дёрнуть. Иль поджечь надо. Мы с Ларой сделаем. Нет нам жизни без Мирко, ваша светлость…

Его жена кивает. И кажется, это решение осознанное…

– Идём.

Подвожу его к горе бочек с пироксилином. Он очень гигроскопичен, поэтому выпускается в свинцовых бочках, которые заливают воском. Идиотский, на мой взгляд, способ. Впрочем, не я его изобретал. Их монастырь – их и устав…

– Вот. Ищи себе место. Можешь прямо здесь сидеть. Поджигать ничего не надо. Дёрнешь за эту штуку – до трёх досчитать не успеешь. И ещё… – Разворачиваю мину направлением выброса осколков к дороге. – Держи вот так. Тут внутри картечь. Выкосит передних не хуже, чем косарь траву по росе.

Мужик светлеет лицом, улыбается:

– Будут хорошие поминки моему сыну…

Его жена согласно кивает, даже тоже улыбается. Мужик вдруг озабоченно заявляет:

– А если они меня издали подстрелят?

– Так ты спрячься. За бочки. Эта картечь и свинец пробьёт, поверь.

– Я проще сделаю, ваша светлость. Верёвочку за колечко привяжу и к ноге. И сяду. Они не сразу заметят. А как поближе подойдут. Ежели велят встать – встану. Верёвочка фиговинку и рванёт. Ежели просто выстрелят – нога распрямится, и опять же рванёт. Ну а коли просто мимо пойдут, сам дёрну… – Зло сжимает челюсти.

Его супруга подходит к мужу ближе, берёт за руку, прижимается лицом к плечу. Какие люди… Отдаю ему честь и иду к гребню холма, потому что ощущение, будто уже слышу далёкий-далёкий шум. Идут… Влезаю за руль. Почти все ушли, кроме нас. Женщины сидят с белыми от страха лицами, только Юница улыбается.

– Прошу прощения, дамы. Последний сюрприз для незваных гостей.