— Сониорн, не надо. Сейчас Талиса придет.

— Тогда давай пойдем куда-нибудь? В грузовой отсек.

Парень крепко сжимал девушку и старался к ней прижаться всем телом. Чиируна чувствовала, как сильно он возбужден и со страхом подумала, что сегодня их обычными обнимашками и поцелуями дело не ограничится.

— Может завтра… — попыталась протестовать она.

— Чии, мы уже полторы декады не были вместе! — укоризненно сообщил юноша.

Действительно, последний раз им удалось выкроить время для романтики еще до прилета в Клинок. Смены баллонных на каждом перегоне сдвигались, и лишь на этом перелете Сониорн оказался во второй — с пяти утра до пятнадцати дня. Сейчас у него были часы отдыха.

Не желая упускать возможности, Сониорн обхватив Чиируну левой рукой за талию, повлек из кают-компании.

Чиируна совсем запаниковала. Она была совершенно не готова к такому резкому развитию отношений, казалось бы, почти затухших. К тому же она очень устала за день, настроение было и без того паршивое.

Девушка выкрутилась из полуобъятий и отстранилась, громко воскликнула:

— Нет! Я не хочу!

Парень насупился, коротко взглянул на нее исподлобья и шагнул к ней. Грубо и сильно ее обнял, принялся тискать, сопя от возбуждения.

Сониорн никогда себе такого не позволял, поэтому Чиируна даже немного опешила, но тут же у нее в душе поднялась холодная ярость, окончательно смывая все теплые чувства к этому парню.

Она резко ударила его коленом в пах. И, когда парень согнулся от боли, влепила ему тяжелую затрещину. Сониорн отлетел к двери и сел на пол, рядом с ногами стоящей и, округлив глаза смотрящей на их разборку, Талисы…

В грузовом отсеке было темно. За тонкой тканевой стенкой вздыхала и мерно постукивала шатунами паровая установка, поскрипывали и погромыхивали механизмы.

Сониорн, прихрамывая, прошел на самую корму, уселся, подобрав ноги, на какой-то ящик, сжался в комок, уткнувшись лицом в колени. Ему было очень плохо. Сильно болело причинное место и левая щека. А в голове была только горечь и обида. Он буквально чувствовал, как рвутся последние ниточки, что еще связывали его с Чиируной. И винил в этом только ее.

Теплая мягкая рука легла ему на плечо.

Сониорн поднял лицо и оглянулся. Рядом с ним примостилась на краешек ящика легкая фигурка. Огромные глаза, окантованные маской татуировки, с состраданием и нежностью смотрели на парня.

— Тия, — невольно улыбнулся он сквозь боль.

Девушка, едва касаясь кончиками пальцев, нежно погладила его по щеке и вдруг мягко прильнула к нему, окутывая волной теплой нежности.