— Он связался со мной месяца… месяца полтора назад, да. Просто позвонил мне на комлинк и спросил, хочу ли я поговорить с сестрой… ты, наверное, не знаешь… она из наших была. Партизанка. Я думал, ее убили во время одного из налетов… я так тому типу и сказал, хотел даже связь обрубить… и тут… он комлинк Лирре передал… мы едва пару слов друг другу сказали…

Он замолчал, часто сглатывая слезы. Поднял взгляд на Сельвина, молчаливо умоляя о поддержке…

— А потом он выставил тебе условия, — закончил повстанец, презрительно кривя губы. — Сестра в обмен на информацию. И ты согласился. Поставил ее жизнь выше наших. Выше всего нашего дела.

От каждого слова мальчишка вздрагивал, будто его били кнутом.

— И ты даже не попытался выяснить, кто такой этот «доброжелатель». Не знаешь даже, точно ли это был имперец.

«Полтора месяца. Прошло полтора месяца, а это убежище еще стоит. Не накрыты явки, о которых знал Аллир, не схвачены агенты, с которыми он был знаком… и я преспокойно хожу по городу. Что-то здесь не так. Что-то неправильно».

— Нет, — проронил пленник. — А кто это еще может быть? — на миг детское любопытство пересилило страх.

Мощный удар в челюсть немедленно привел его в чувство.

— Ты отвечаешь на вопросы, а не задаешь их, щенок! Что ты ему рассказывал?

— Он… он сказал, что его интересуешь только ты, Сельвин, — захлебываясь слезами, продолжил мальчишка. — Да, он даже имя назвал! Он хотел знать, где ты находишься, какими операциями руководишь… и тот случай с кортежем… я все рассказал тогда, перед тем, как… — он не договорил, вновь затрясшись в рыданиях. — Прости меня… прости, пожалуйста…

— Простить? — угрожающе переспросил Сельвин, наклоняясь к пленнику. Даже не произнес — едва слышно выдохнул. А ведь хотелось кричать. От боли, ярости и отчаяния, сжигающих грудь изнутри и перехватывающих горло тугой удавкой. — Ты хоть понимаешь, что натворил, щенок? — безо всякого перехода шепот превратился в рык разъяренного зверя. — Сколько из-за тебя людей погибло?! Понимаешь ты это, мразь?!

Аллир коротко взвыл и вновь зашелся в приступе кашля, отхаркивая кровь.

— А ведь твою сестру все равно убьют, — продолжил повстанец уже спокойнее, чеканя каждое слово. — Не отпустили бы ее, даже выполни ты все свои обязательства. Ты предал меня и даже не получил ничего взамен. Идиот.

Неожиданно парень перестал всхлипывать. Сжимая зубы от боли, расправил плечи и вскинул голову — впервые с начала разговора.

— Убей меня, — прошептал он, изо всех сил сдерживая слезы. — И прости… хотя бы попытайся… пожалуйста…

Сельвин потянулся было к виброножу, но в последний момент отдернул руку. Подошел к двери и несколько раз ударил по ней кулаком.