Хрустнула, натянувшись до предела, плотная кожа перчаток. Сельвин немного замедлил шаг, с шумом вдыхая застоявшийся воздух. Сейчас не время давать волю ярости. В таком состоянии он попросту убьет мальчишку прежде, чем тот сможет что-либо рассказать.

Небольшая комната, начинавшаяся сразу за лестницей, производила гнетущее впечатление: грязный деревянный пол, покрытый подозрительными пятнами и разводами, стены неопределенного буроватого оттенка, на которых отслаивающаяся штукатурка перемешивается с плесенью… впечатление усугублял и свет — тусклый, то затухающий, то вспыхивающий с новой силой, он, казалось, был специально настроен таким образом, чтобы действовать присутствующим на нервы… хотя единственной причиной такой иллюминации служила жадность Аларона, которому жаль раскошелиться на новую лампу.

За простым столом в центре комнаты восседал, хмуро уставившись в экран инфопланшета, сам глава повстанческой контрразведки.

— Здравствуй, — мрачным голосом поприветствовал он вошедшего, поднимаясь и крепко пожимая ему руку. — Жаль, что тебе пришлось прийти по такому поводу.

— Жаль, — эхом отозвался Сельвин. — Предателя уже успели допросить?

— Лично, — коротко и зло бросил Аларон, махнув рукой в сторону инфопланшета. — И до сих пор перевариваю то, что услышал. Хреново переваривается, я тебе скажу. Настолько, что аж тошнит.

— Ущерб так высок? — на мгновение губы повстанца сжались в тонкую линию, но больше никаких проявлений эмоций он себе не позволил.

— Не уверен. Все странно, Сельвин, очень странно… ты поймешь, о чем я, когда поговоришь с мальчишкой. А потом мы сверим ответы. Может быть, ты вытянешь из него что-то, о чем он не сказал мне.

— В каком он состоянии?

Бернард дернул уголком губ, покосившись в сторону крепкой, почти новой двери у себя за спиной.

— Парни слегка перестарались, пока тащили его сюда. Ну и я, конечно, добавил… так что поаккуратнее с ним. Не убей раньше времени.

Сельвин мрачно кивнул и уже направился к двери, когда ему в спину прозвучали непривычно-тихие слова:

— Мальчик сам просил тебя позвать. Сказал, что хочет попросить прощения перед смертью.

— Он знает меня достаточно хорошо, чтобы его не ждать, — зло бросил повстанец и ускорил шаг.

«Не убей раньше времени… хороший совет. Тяжело будет ему последовать».

* * *

— Оставьте нас.

Часовые — крепкие, мрачного вида парни — молча кивнули и вышли в коридор. Один, правда — тот, что выглядел помладше — уставился на Сельвина горящими от восторга и энтузиазма глазами, явно намереваясь ляпнуть какую-то глупость. От разноса за неподчинение его спас старший товарищ, предупреждающе ткнув дурня под ребра и практически потащив за собой.