– Ничего, это скоро пройдет. Простая простуда. Ничего серьезного.

Монах укутал девушку. Он сам не заметил, что приговаривает при этом:

– Ничего, ничего, скоро мы уже будем на месте. Теперь уже точно знаем, куда ехать, никого разыскивать не надо, лишнее время тратить. Хотя места хорошие, по душе пришлись. С удовольствием остался бы жить здесь, между двумя Хвостами Бура. Домик бы справил в лесу на полянке. Деревня недалеко – всегда работа бы нашлась…

Харадец не соврал. Лед в указанных им местах был крепок.

Собаки устали, все норовили остановиться и лечь. От их веселого задора не осталось и следа. Листопад уже давно шел рядом с упряжкой, чтобы им не приходилось тащить еще и его.

Вековые деревья расступились, и монах увидел скрытую ими большую поляну. В центре на столбах высился деревянный сруб.

У ступенек, ведущих к двери, стоял маленький ребенок. На ногах были крошечные валеночки, а голову, шею и плечи укрывал пушистый платок, явно мамкин. Ребенок подпрыгивал и ловил снежинки, когда это удавалось, он принимался радостно визжать. Из-за толстых ватных штанишек и тулупчика эти прыжки казались смешными и неуклюжими.

На нижней ступеньке копошилась темно-коричневая куница с рыжей опушкой на кончиках ушей и хвоста.

«Слава Создателю, дошел…»

Монах потянул за ошейник пса, собираясь переступить границу поляны. В этот момент вожак вдруг зарычал и попытался сцепиться с тем псом, который стоял с ним в паре. К их сваре едва не подключились и остальные собаки.

Гвалт и лай прокатились по лесу. Куницу словно ветром сдуло, а ребенок, испуганно заплакав, стал торопливо карабкаться вверх по лестнице.

Листопад не видел, как распахнулась дверь дома и выбежавшая женщина, росточком чуть больше метра, подхватив ребенка на руки, втащила его в дом. Монах был занят растаскиванием собак. Он орал и щелкал над их ушами кнутом, стараясь не ударить, а только напугать. В конце концов все собаки, извиняясь и скуля, поджали хвосты. И только вожак никак не успокаивался.

Листопад схватил его за ухо и пригнул голову к земле. Пес не желал поддаваться, он рычал, глаза словно остекленели от злости.

– Да что с тобой случилось?!

Звук голоса произвел странное действие. Он словно вернул собаку к реальности из какого-то странного, полного агрессии сна наяву.

Вожак замер, а потом заскулил, виновато спрятав морду и прикрыв ее передними лапами. Теперь по его виду можно было сказать, что он стыдился более всех прочих.

Монах предпринял новую попытку вытащить упряжку на поляну. Но с собаками снова стало происходить что-то неладное – теперь они просто отказывались идти. Протащив за собой упирающегося всеми лапами вожака за ошейник всего пару шагов, Листопад совершенно выдохся. Пес весил чуть меньше его самого, и, чтобы выиграть подобную битву, ему и делать ничего особенно было не надо.