Через несколько часов в лесу Рина уже ругалась в полный голос. Ее лошадь провалилась передней ногой в топь, и девушка чуть сама не свалилась в грязь, перелетев через шею. Из одной деревни селяне их послали за чудо-проводником в другую, из второй – в третью, а там удивленно развели руками: дескать, что здесь искать того, чего отродясь в этих местах не водилось.

В конце концов Саммару указали в сторону болот. Проводник приходит оттуда, туда и уходит. И больше никто ничего не знает. Сами-то селяне его не жаловали, зная о таинственной вражде между берегиней и лесным человеком. Как и бывает во время вражды, если любишь кого-то – берешь его сторону и начинаешь плевать в спину его соперника. А к Оденсе во всех близлежащих деревнях относились как к родной, и, следовательно, плевали на всех лесных людей.

– Харадцы, эй, харадцы! – услышал Саммар, когда они в третий раз за день выезжали за околицу очередной деревни. Он обернулся.

В их сторону, опираясь на палку, ковыляла древняя старуха. Добротная и чистая одежда, красиво повязанный новый платок на голове говорили о том, что семья долгожительницы о ней заботится и уважает, а не стремится избавиться от ее присутствия, засунув подальше на полати, как ненужную старую прялку.

– Здорова будь, мать, – пробасил Саммар. – Чего тебе?

– Нелюдь ищете, я слыхала? Так ежели действительно нужон он – то в лес-то не суйтесь.

– Это еще почему? – удивленно усмехнулся Саммар. – Просвети-ка, мать, а то я что-то не пойму.

– Не пройдете – дождей было много, утопнете, если сунетесь. А вот если на берег Бура выйдете и будете его держаться, а потом на правый Хвост свернете – то в самый раз попадете к лесолюдам. Там тоже заболоченных мест немало встречается, но все же пробраться можно. – Старуха смотрела на харадца снизу вверх, подслеповато моргая.

Путники переглянулись.

– Спасибо, – поклонился в седле Саммар. Он бросил быстрый взгляд на Шелеста, будто желая узнать его мнение – лукавит старушенция, отправляя их по ложному следу, или говорит правду.

– Да что там спасибо! – Старуха положила сухонькую морщинистую руку на перекладину самого крайнего в деревне забора. – Вы не утопнете – вон она мне и благодарность будет.

– Как так? – спросила Дарина.

– А вот так. – Старуха повернулась, чтобы идти обратно. Погоня за этой четверкой порядком утомила ее. Она хотела сделать доброе дело, а ей, похоже, не поверили. Старушка насупилась и решила уйти не попрощавшись.

– Почему вы решили нам помочь? – спросил Шелест.

– Так что ж тут удивительного? Вы же харадцы! – Старуха говорила, удаляясь от них. – Как вам не помочь? Зять мой, дочерин сын, харадец был, и внуки, выходит, тоже были харадцами. Дочка моя счастлива с ним была, ох как счастлива. Если б им кто помог, как я вам сейчас, – может, они бы и выжили. И дочь моя с ума бы не сошла, счастья в мире прибавилось бы. И мне бы так горько не было бы. Матери же есть у вас – вот я им-то и помогаю.