Юного на вид эльфа и харадца, перешагнувшего пятидесятилетний рубеж, связывали десятилетия дружбы, закаленной в битвах и дворцовых интригах. Целая жизнь, по сути. Саммар не мог оставить его и не вернуться. Потому что знал, что Годэлиск по отношению к нему повел бы себя точно так же.

Жизнь научила его ценить тех, кто способен на верность. Ценить больше, чем деньги, присягу или собственную безопасность.

– Мы оставили ему лошадь и деньги. Он знал, что мы поедем в Харад. Так зачем тогда тащиться на болота? – снова начинала Дарина, устраиваясь на ночлег во время очередного привала. – Он наверняка уже давно сидит где-нибудь в придорожной корчме в Предгорье или вообще окопался в Рейге и строчит мемуары.

– А если нет? – начинал спорить Гыд. – Ты бы хотела, чтобы тебя вот так бросили на болотах и забыли?

– С таким жеребцом, как у него, и деньгами? Конечно, я была бы обеими руками «за». Отдохнула хотя бы немного от ваших физиономий.

– То есть вот так? С удовольствием, оказывается? И тебе доставило бы удовольствие валяться с развороченной грудью в доме у бабы, которой мышиный помет с полки счищать и то приятней, чем лечить тебя? – ехидничал Гыд.

– О-о-о! – закатывала к небу глаза Рина. – Я тебя умоляю! Хуже от этого твоему распрекрасному эльфу не сделалось!

Саммар засмеялся, поглаживая бороду. Он подмигнул Шелесту и, вроде бы обращаясь к Гыду, отпустил в адрес Дарины очередную шпильку:

– Гыд, ругаетесь вы так жарко – ну чисто молодожены! Может, пора поженить уже?

– Вот еще, – фыркнула Рина, – размечтались. Я уже дважды замужем была, и мне там, откровенно говоря, совершенно не понравилось. Дайте женщине пожить спокойно.

– Да я рылом не вышел, – сверкнул белоснежными зубами Гыд. – Где уж мне! Дарина у нас – особа, от которой давеча сам его светлость Энер глаз не отводил.

– Его высочество, – машинально поправил Шелест.

– Да хоть как! Если б он на нее не пялился, думаю, телепались бы мы от самого Латфора верхом, никто бы нас сюда переместить и не подумал.

– Ой, Гыд, если тебя кто послушает, разве скажет, что ты умный? – Рина закатила глаза к небу. – Ну при чем тут это? Во-первых, на кого принцу пялиться-то в лагере было? Там из всего женского многообразия только моя одна-разъединственная персона и была представлена! На тебя он должен был любоваться, что ли? Во-вторых…

– А ты никак ревнуешь? – Саммар перебил ее, подмигивая Гыду.

Девушка перевела взгляд с одного улыбающегося во весь рот харадца на другого и вдруг неожиданно устало произнесла:

– Да ну вас, пустобрехи. Меня ревновать дело пустое. Тот, кому я нужна, мне безразличен, а кто нужен мне – тому я, как мертвому припарка… И потом, принц?.. Ну представь только – принц и я. Смешно же!