— Знаю, я, вероятно, не ее сбил сегодня. Но мог бы. Или любой из парней — они могли ее сбить, и они на моей стороне, понимаешь? Они мои друзья, и мы все ненавидим Империю. Но если я вдруг узнаю, что один из них убил Сиену… и это безумие, потому что, знаешь, она предпочла мне Империю. Можешь в это поверить? Она дала мне фору для побега, но она же предала. Иногда я думаю об этом и так злюсь, что мог бы… но меня по-прежнему убивает мысль о том, что она может пострадать…

— Тсс. — Женщина положила ему на лоб что-то прохладное, вроде влажного полотенца. Лучше и быть не могло.

Тейн решил, что дама — своего рода гений.

Возможно, она смогла бы помочь ему понять, что происходит.

— Что случится, если… что, если я опять буду в бою против Империи и просто зависну? Если не смогу стрелять, потому что она может оказаться в любом из этих истребителей? Что, если выстрелю, а она действительно будет в одном из них? — Тейн понял, что готов разрыдаться, и смог взять себя в руки. Он мог в хлам надраться, но будь он проклят, если сломается. — Я не хочу убить ее. И не хочу, чтобы другие погибли, потому что я боюсь ранить единственного человека во всем Имперском Звездном Флоте, которого люблю.

— Понимаю, — сказала женщина, всунув ему в руки чашку. — Выпей немного воды. Поблагодаришь меня позже.

Потом все стало еще более размытым. В какой-то момент Тейн, должно быть, добрался до постели, потому что смутно помнил, как свернулся на ней прямо в одежде и даже в сапогах. И именно там он проснулся на следующее утро, ненавидя жизнь.

— Другой на моем месте произнес бы: «Я же тебе говорил». — Йендор усмехнулся, когда Тейн наклонился над ведром.

— Пожалуйста, заткнись.

— Не-а, пока не скажу, что у нашей эскадрильи совещание с командованием через… ох, полчаса.