Такого не могло быть.

— Никто?

Он кивнул.

Сиена вспомнила о днях, когда оставалась в доме семьи Ньерр, защищая их в самые тяжелые часы. Они все вместе праздновали, когда обвинители наконец отступили и приняли имперскую версию событий… хотя сейчас это удивило Сиену.

— Как мог кто-нибудь, кто знает маму, подумать, что она могла что-то украсть?

— Они знают, что она не брала деньги! — отрезал отец. — Все знают, но ни один не признается.

— Но… отказаться быть с тем, кого ошибочно обвинили…

— Ее обвиняет Империя. Мы присягнули Империи. Выступить против нее будет наибольшим бесчестьем!

— Ты не можешь выступать против мамы. — Сиена в шоке смотрела на отца. — …Правда ведь?

— Твоя мать понимает требования чести, как и я. Ты забыла их, Сиена? — Его пронизывающий взгляд уставился на нее, и дочь не осмелилась сказать больше ничего.