– Ясно… братец Дорта, насколько я помню, слишком увлекался пастушеством, в смысле, любил овечек? В те годы это не считалось особым грехом, но от короля следует ждать наследников… ха, да, было дело.

– «…да ни кастрат, ни мужеложец избранником достойным стать не сможет», – процитировала один из древних Гранитных Кодексов Дали. – Нет, наследники-то у него в итоге появились, там все дело было в репутации. Представляешь себе, что творилось в голове у Спарфоров все эти столетия, поколение за поколением? Они – Персоны Крови, и никто, ни один законник этот титул у них отобрать не сможет. Но какой крови? Какой?

Арвел захохотал так, что на глазах у него выступили слезы. Дорт Одутловатый, последний в своей династии, не оставил особой поживы историкам – правил он недолго, а основным его занятием была охота на морского зверя, ибо дела государственные не интересовали короля ни в малейшей степени. Собственно, и брата его Хадден вряд ли смог бы вспомнить, если бы по его персоне не проехался блистательный Логгин, чьими романами он зачитывался в юности.

– Спарфоры имели здесь достаточно дурную репутацию, – продолжала Дали, – драки, дуэли, какие-то похищения людей… но до суда не доходило – не хотели связываться. Колло – единственный сын в семье, и три года назад он куда-то резко уехал. Куда – теперь понятно: восстанавливать поруганную честь. С Эсмой они были близки уже давно… И вот он вернулся, да еще и с деньгами. Родители Эсмы не сопротивлялись их браку, однако празднование отложили. Чего они ждут – ясно без долгих раздумий. И, наконец, самое главное… Спарфор сейчас живет где-то в городе, но Эсма почти каждый день ездит к нему. Ее видели – не раз и не два.

– Вместе с ним?

– Вроде бы нет. Но та дама, которую мне удалось разговорить за два золотых, уверена, что они видятся как минимум два-три раза в неделю.

– Нашим сыскарям она на глаза не попадалась… Впрочем, если так, то… – Арвел раскрыл шкаф, выхватил чернильницу, перо и лист бумаги. – С Ларо договорено было так, что каждый вечер он станет отправлять доклад на имя коменданта, и посыльный останется ждать ответа. Они ее выследят! Будь я проклят, ты сделала больше, чем можно было представить! Теперь эти ублюдки у нас в кармане!

18

18

Молоденькие солдаты, хрипя от натуги, упирались в дубовые спицы колес – каждое по плечо, а то и выше. Хадден сам, буквально собственной спиной, ощущал, насколько же им сейчас тяжело. Огромные орудия, установленные на лафеты со множеством усиливающих скоб и косынок, каждая из которых пробита десятками заклепок, невозможно было выкатить на позицию лошадьми, поэтому надрываться пришлось мальчишкам, недавно еще ходившим за плугом на отцовской ферме и знать не знавшим о такой вот муке. Капитан Филбер тоже сочувствовал своим солдатам – мог бы, так и сам встал к колесу, но, выдерживая субординацию, истуканом торчал возле стремени Хаддена.