– Донни, – прошипел он, подталкивая старшину к кирпичному внутреннему углу подворотни, – ты понял?

– Все все поняли, – ответил тот.

– Тогда за мной.

Плащ и шляпу он оставил еще в саду, отдав кому-то из вестовых коменданта, так что двигаться было легко. Скользнув к середине пристройки, Арвел подпрыгнул, ухватился за виноградную плеть – теплую, шершавую, – та спружинила, подалась вниз, но он уже забросил ногу на витую балясину галереи, перехватился, цепляясь левой рукой за брус, и достал правой за край ограждения. Алебардщик Фиргрец оказался ловчее, он взлетел по лозе, словно кот, и, приземлившись на галерее, без лишних слов выдернул Хаддена за плечо. Слева Соллис вытолкнул наверх коменданта, легко взобрался сам, а вот Гро поднимался на галерею с ее торца, воспользовавшись оконным откосом первого этажа.

Саллен мгновенно смахнул с плеча копье и врезал его тупым концом в середину оконного переплета. Рама с грохотом рухнула внутрь комнаты. Свое окно Арвел высадил ударом сапога. Где-то в глубине двора раздался пронзительный женский визг, показавшийся в тот момент донельзя комичным. Хадден ввалился в комнату вслед за выбитой оконной рамой, в правой руке он уже держал меч, в левой – многозарядный пистолет.

То, что произошло дальше, не походило ни на штурм крепости, ни на кабацкую драку.

Из всей компании, сидевшей за длинным столом, покрытым нарядной вышитой скатертью, отреагировать на вторжение успели трое. Крупная, с грубым лицом женщина в дамском доспехе – знакомая уже телохранительница Эсмы – выдернула пистолет раньше, чем поднялась на ноги. Арвел успел увидеть черный зев ствола за миг до того, как кремень выбил искру: пуля глухо ударила в стальное плечо Фиргреца, и тот рухнул на разбитые стекла. Вторым оказался сам Колло Спарфор, которого Арвел легко узнал по описаниям. Он тоже поднял пистолет, целя в Арвела, и, наверное, попал бы, но нож Гро оказался быстрее, и Спарфор свалился на пол, задергался, хватаясь за левое бедро. Третий – высокий, с залысинами мужчина в синем плаще с каймой – умудрился бросить в Саллена длинный узкий кинжал, однако пробить панцирь тот не смог, зато полковник в ответ метнул копье тупым концом вперед, да с такой силой, что храбрец ухнул под стол без единого звука.

Арвел повернулся, помня, что у телохранительницы должно быть как минимум два пистолета, но она уже лежала, скрюченная, в углу комнаты с отрубленной ниже колена ногой. Копье, позаимствованное Соллисом у кого-то из солдатиков коменданта, смахнуло на пол сразу троих гостей, а старшина Донни с большим знанием дела приложил рукоятью палаша молодого парня с косым шрамом во весь лоб – того самого, как вспомнил Арвел, что остановил у лагеря фуру несчастных мясников. Господин комендант тем временем вернул себе свое копье и загнал в угол истошно верещащую Эсму. Сзади хрустнуло стекло: Фиргрец, очухавшийся после удара пули, поднялся и рванул с палашом вперед, разрубив для затравки стол, с которого повалились тарелки и кувшины. Рубил он и в самом деле страшно.