– И пусть подпишут документ о неразглашении.

– Безусловно, но вряд ли они захотят похвастать перед кем-то увиденным, – сэра Финли передернуло.

– Если они отзывают иск, что остается?

– Ничего. Ты была под действием запрещенных препаратов, введенных тебе насильно, и не отвечала за свои действия.

– И всё?

– Всё. Тебя представят к награде за проявленное мужество и героизм и повысят в звании.

Я провела рукой по волосам.

– Круто.

– Не то слово. Скажи спасибо своему парню, – сэр Финли встал.

– Он мой муж, дядя, – улыбнулась я.

– Что? – прячась в клубах дыма, переспросил сэр Финли.

– Он мой муж.

Сэр Финли кивнул, но взгляд его был устремлен куда-то в пространство.

– Что тебя беспокоит, дядя? – спросила я, глядя на него.

– Это прецедент, Фрэнсис. Когда-нибудь кто-нибудь подготовится лучше… – он задумчиво пыхтел трубкой.

– Мы тоже будем готовы, – тихо сказала я.

– Ну да. Ну да… – сэр Финли вернулся за стол к сэру Энтони.

Через три дня я сидела в небольшой комнате с двумя мониторами, Барт, скрестив руки на груди, присел на край стола рядом.

В двух комнатках сидели два мужчины пожилого возраста перед такими же мониторами.

– Справа отец Бойлда, слева Нокса, – пояснил мне Барт и запустил два диска, – каждый увидит подвиги только своего сына. Твое лицо скрыто, голос заглушен. Им сказали, что это еще одна жертва, личность которой установить не удалось.