В княжеских ладонях уже не было видно шелка. Красная лента, должно быть, превратилась в маленький плотный ком не больше ногтя на мизинце.

А Угрим продолжал растирать заговоренную ткань. Князь тер руку об руку все сильнее и яростнее. Он словно намеревался протереть до дыр собственные ладони.

Губы князя шевелились. Заклинания не умолкали ни на миг.

И…

Вот оно!

Тимофей заметил, наконец, слабую дымную струйку, в которую обращалась стертая лента. Нет, не только бесерменский горный старец умел использовать дым в своих ритуалах…

Желтоватый дымок рождался между ладоней Угрима и, извиваясь, поднимался вверх. Все было, как и в прошлый раз. Тонкая струйка густела. Изгибалась дугой. Закруглялась перед лицом князя. Смыкалась в кольцо. Заполнялась густой желтой пеленой, обращаясь в сплошной круг.

Дымный круг постепенно разрастался и ширился. Вот он уже со шлем размером. Вот – с хорошее блюдо. А вот – никак не меньше щита конного дружинника.

Угрим резко оборвал заклинание. Руки князя замерли. Глаза – открылись.

Воздух в очерченном и заполненном дымом пространстве задрожал, колышущаяся желтоватая занавесь раздвинулась. Разошлась потревоженная ткань мироздания. Явилось Окно – из тех, что не прорубают топором и не выкладывают камнем.

Стало видно…

Их было четверо. И они были похожи друг на друга, как могут походить только чужаки из далеких заморских земель. Длинные зеленые плащи, в которых удобно укрываться в лесу, и широкие островерхие шляпы, под которыми трудно различать лица.

Тимофею все же удалось разглядеть под полями шляп желтоватую кожу и узкие глаза. На плече одного из четверых висел небольшой мешок. Еще один держал в руках по кристаллу с Черной Костью. Вероятно, именно этот чужеземец заправлял остальными. Он же, похоже, и открыл Тропу, которая перенесла Зигфрида в крепость ассасинов.

В левой руке бесерменского мага был колдовской самоцвет, похищенный Ариной. А где же сама гречанка?

С небольшим опозданием взгляд отметил что-то… нет, не что-то – кого-то. Чье-то обнаженное тело, лежавшее в высокой траве у ног чужака-чародея. Странное тело…

Арина? Не может быть!

Тимофей присмотрелся. Темная, с бронзовым отливом кожа, разметавшиеся по земле черные волосы… Да, все-таки это она, ворожея. Вот только голая и измазанная в грязи никейская царевна напоминала сейчас, скорее, толстую змею, чем человека. Красавица-гречанка превратилась в калеку. Тимофей не вдруг и разобрал, что именно сделала с Ариной чужаки.

Отрубили руки? А что сталось с ногами? Они-то вроде бы на месте. Но как-то не так на месте. Две ноги будто слиты в одну. Нет, не будто, так и есть! Длинные стройные ноги гречанки в самом деле срослись одна с другой. И руки… Ах, вот оно что! Руки Арины вовсе не отсечены, они тоже обращены в уродливые наросты. Руки попросту вросли в тело, наполовину утонув в нем.