Теперь ржали до икотки хординги, отчего пламя большого костра ходило ходуном. Встревоженные лошади нервно трясли гривами и норовили драпануть в ночь.

Мы и сами, зная первую версию события, не удержались от смеха, слушая Рустамов ремикс. Тем более, наш сказитель передал все в лицах и изобразил Макса в ключевые моменты. Ламар едва не рухнул в огонь, зажал уши руками и пополз в темноту, издавая рыдающие звуки.

«Главное, чтобы Макс эту версию не услышал, – мелькнула у меня мысль. – Не то Рус просто не доживет до светлого будущего…»

– А-а… а барон там чего? – выдавил из себя Ламар, подползая обратно к огню.

– Ну, барон… – протянул Рус. – Узнав, что половину девок городка обрюхатил один герой, хотел оставить его на зиму как племенного жеребца. И пригрозил, что женит на уродине, если Макс откажет. Но потом вспомнил, что у самого дочь растет, уже четырнадцать зим. А наш племенной бык рядом. Вот и услал на всякий случай. И пока не уехали, держал дочку взаперти.

Ламар хрюкнул и опять двинул в темноту.

– С тех пор, как кто в городок приезжает, местные всех девок прячут. И коз тоже…

В этот раз мы встали на ночь в двойной скрытне, видимо, специально возведенной для больших обозов. Одна часть отделена от другой столбами и проемом. И даже навес сделан из досок. Правда, дырявый, но все лучше, чем ничего.

Наши спутники рассказ, может, и не слышали, но уж дикий хохот разобрали даже при ветре. Не знаю, что они думали о нас, но утром у Шелора в глазах было сомнение и… неуверенность, что ли. Словно он всерьез решал, стоит ли ехать вместе с этими сумасшедшими или лучше отстать. Люди, способные вот так долго и без видимой причины смеяться, внушают страх. Да-да, и такое тоже внушают. Особенно здесь. Раз смеются, значит, силу свою чуют. А не просто – смех без причины, признак дурачины!

И только близость перевала удерживала Шелора. Во всяком случае, так я истолковал его взгляд. Этот ряженый бандюган начал нас бояться.

А перевал и впрямь уже был близок.

Тагарин, по сути, – невысокая гряда, идущая от Крояр-тага строго на восход. Заканчивается каменной россыпью верстах в двадцати отсюда. На всем протяжении Тагарин не поднимается выше пятисот метров и вполне пригоден для перехода, если бы не одно но: гряда разделена скалистым ущельем, по дну которого течет один из притоков реки Горная.

Ширина разлома тоже невелика – максимум до полусотни метров. В самых узких местах не больше двадцати. Именно там и построили мосты, соединявшие обе стороны гряды. Всего мостов было три. Мы шли к расположенному в центральной части.