Я потянулся к подруге, но та выскользнула из-под одеяла и начала одеваться.

— Хмелев, кому ты лапшу на уши вешаешь? — вздохнула Ирина, застегивая бюстгальтер. — Ты же вечно куда-то влипаешь!

— Это никак не связано с моими делами. Просто оказался не в том месте и не в то время. Ничего, посижу на казенных харчах, лишний вес скину.

Девушка посмотрела на меня с неприкрытым сомнением.

— И сколько лет тебе передачки носить придется?

— Может, меня вообще не арестуют, — примирительно улыбнулся я и встал с кровати. — Идем завтракать?

— Нет аппетита, — отказалась Ирина, поправляя юбку. — И провожать меня не надо. Сама дойду. Хочу все обдумать.

— Но…

— В тишине! Обдумать — в тишине!

Я только вздохнул.

Больше никто из нас не произнес ни слова. Я выпустил Ирину на улицу, запер за ней дверь и отправился на кухню. Выпил кружку воды, избавляясь от сухости во рту, вызванной вчерашним злоупотреблением алкоголем, начал жарить яичницу с беконом.

На душе было паршиво. И даже не из-за размолвки с Ириной, просто как-то совсем не хочется в изолятор отправляться. Но и в бега пускаться не вариант. Дружине я на фиг не сдался, а вот Братство найдет. Даже в Северореченске отыщет, даже в Городе.

Спустился Иван, зевнул, почесал под футболкой пузо.

— Его прощальный завтрак? — пошутил, подперев плечом дверной косяк.

— Не смешно. — Я переставил сковороду с плиты на железную подставку, разрезал яичницу и спросил: — Будешь?

— Не откажусь. С вами девчонки что-то обсудить хотели.

— Еще никуда не ухожу.

И тут с улицы постучали во входную дверь.

— Точно не уходите? — хмыкнул Иван. — А то уведут сейчас под конвоем…

Я ушел в бар, выглянул в окно, стараясь особо не высовываться из-за простенка.