— Дубинка-телескоп, многоразовый «Щелчок» и «дырокол». Мы же не воевать собрались, так?

— Не воевать, — подтвердил я, убирая за сиденье дробовик.

Ехать было недалеко — до пересечения Красного проспекта с Комсомольской. В записке Денис рекомендовал обратиться за разъяснениями к Салавату — целителю с Торгового угла, который набил руку на лечении ножевых и пулевых ранений. Неудивительно, учитывая его клиентуру. Сложных операций он не проводил, но был в курсе всех дел профессионального сообщества.

Повернув на перекрестке, я остановил «буханку» прямо перед заведением Салавата, и к нам сразу двинулся один из местных охранников.

— Проезжай! — замахал он рукой.

— Что такое? — спросил я, опустив боковое стекло.

— Парковка дальше! Здесь нельзя останавливаться! Вот же знак!

Я беззвучно выматерился, проехал пятнадцать метров и притер машину к бордюру. Над головами сыпали бесцветными искрами ослепительные сгустки энергии, освещавшие перекресток, и казалось, будто те падают прямо на меня и раскаленными гвоздями втыкаются в голову. Болезненно заныло левое плечо, и я поторопил помощника:

— Идем!

— А «вепрь»?

— Да пусть остается. Его не видно.

Я первым поднялся на крыльцо, распахнул звякнувшую колокольчиком дверь и шагнул через порог. Красившая губы за стойкой администратора невзрачная тетенька средних лет оторвалась от зеркальца и строго спросила:

— Вам назначено?

— Мы от Селина.

Тетенька указала на дверь приемной.

— Проходите. Врач сейчас вас примет.

Кабинет был обставлен скудно. Стол, пара стульев, стеклянный шкаф с медикаментами и застеленная белой простыней каталка. Окно выходило во двор.

Я опустился на стул для посетителей; Иван остался стоять, подпирая плечом стену.

Салават ждать себя не заставил и появился буквально через минуту.