— Это признание?

— Ни в коем разе.

Петр Наумов поджал губы, убрал в чемоданчик пакет и уже потянулся за конвертом, но я прижал его край к столешнице.

— Юрий Васильевич, — обратился я к дознавателю, — а не разводят ли меня, случаем? Именно этот конверт изъяли с места преступления? И в нем был именно этот артефакт?

Могилевский взглянул на конверт и подтвердил:

— Именно этот. Осмотр помещения производился совместно с представителями Братства, но все вещественные доказательства были помещены в хранилище улик Дружины.

Я отпустил конверт и улыбнулся.

— Ясно. Брат Петр, я подумаю о вашем предложении.

Наумов закрыл чемоданчик и спросил:

— Как я могу получить стенограмму допроса?

— С вами свяжется мой помощник, — ответил Могилевский. — Завтра или послезавтра.

— А брат Вячеслав? Вы арестуете его?

— Постановление об аресте господина Хмелева находится на подписи у заместителя Воеводы.

Наумов глянул на меня свысока.

— Подумайте о моем предложении, брат Вячеслав. Хорошенько подумайте.

Стоило лишь за представителем Братства закрыться двери, Могилевский встал и навис над столом.

— А чему это вы так развеселились, Вячеслав Владимирович? — прямо спросил он.

Я только руками развел.

— Нет, серьезно, — пристал с расспросами дознаватель. — Поделитесь.

— Элементарно, Ватсон! — не удержался я от панибратства. — Мои люди убивают старика и оставляют на месте преступления такую улику? Сами-то в это верите?