Пока всё складывалось удачно. Если бы не стремительное продвижение Зокона, сегодняшний бой можно смело считать самым успешным за последние месяцы. Но радости почему-то не было. Особенно, когда пришлось с болью и горечью наблюдать за тем, как в течение всего нескольких минут многочисленные постройки Второй заставы превратились в ничто, завёрнутые в колоссальный рулет Зоконом-катком…

— Быстро нас лишили прописки… — невесело пошутил Агути, вглядываясь в пыльную муть.

* * *

До вечера прошли больше трёх километров. Вымотались ужасно.

Пропустив оба трока по дороге, Зодчий со своей группой замыкал печальное шествие. Активность Зокона упала почти до нуля. Вылазки немногочисленных недовыходцев носили редкий и хаотичный характер. Основную угрозу по-прежнему представлял Зокон, ни на минуту не прекращавший своего поступательного движения.

Все девять заставников по очереди управляли механизмом движения. Остальные в это время шагали по дороге рядом с троком, вдыхая холодный воздух, со страхом прислушиваясь к шуму за спиной; поломка шасси в подобный обстановке почти наверняка повлекла бы за собой потерю трока. Понимая это, Зодчий распорядился, чтобы оставшиеся на повозках поселенцы по возможности очистили дорогу от камней и срубили выступающие корневища деревьев.

К утру у Зодчего появилось ощущение, что его отправили на галеры — десять километров перевозки защитного комплекса отняли все силы. Он с тревогой думал о предстоящем дне: заставники устали и едва ли способны ещё на одни сутки каторжной работы. Зодчий внимательно прислушивался к монотонному хрусту Зокона, пытаясь по изменению тональности определить, уменьшилась его скорость или нет.

Хорошая новость пришла только к обеду. Её принёс неугомонный Гоблин, у которого нашлись силы после своей «смены» сбегать за поворот и проверить предположение Зодчего (шум почти полностью прекратился, но висящая в воздухе пыльная взвесь мешала что-либо рассмотреть).

— Остановился! — прокричал он издалека. — И хрюкает от удовольствия!

— Кто хрюкает? — не понял Зодчий.

— Да Зокон! Кто же ещё! — Гоблин приблизился и стал с азартом рассказывать: — Пылища там ужасная, но движения никакого нет. Только вздохи раздаются, больше похожие на поросячье хрюканье.

— А почему мы ничего не слышим? — спросил подошедший Рабус.

— Звуки глухие и приходят оттуда, — Гоблин рукой показал в ту сторону, где ещё вчера стояла их застава.

— Сделаем так, — сказал Зодчий, — отведём троки ещё метров на пятьсот и встанем на отдых. А ты, Гоблин, возьми ещё кого-нибудь и на двух лошадях верхами сторожить Зокон. Только смотри! Без твоего любимого сумасбродства!