Надо Мной мерцали факелы и фонари, но мое зрение было так затуманено, что я лишь смутно различал фигуры своих похитителей, двигавшихся вокруг. Затем меня взяли за плечо и потащили, после чего столкнули по крутому склону в слабо освещенное место.

Сказанного мне я не понял, и какая-то фигура опустилась за мной. В лицо мне плескали жидкость, и я задыхался. Вода была хороша для моих пересохших губ, и я облизал их горящим языком. Меня схватили за волосы, чуть не вырвали их с корнем, подняли голову, и мне в рот полилась вода, чуть не задушившая меня, но я ухитрился сделать несколько глотков.

Этого было недостаточно, но все-таки мне сделалось легче. Рука, державшая мои волосы, отпустила меня, я ударился головой о пол и снова впал в небытие.

Когда я пришел в себя после обморока, кругом была пугающая тьма. Я моргал и моргал, пытаясь прояснить зрение, пока не сообразил, что тут виноваты не глаза, а место, где я нахожусь. С бесконечными усилиями я приподнялся на локте, чтобы лучше видеть место моего заключения.

Тут не было ничего, кроме грубо сколоченной скамьи. Пол был покрыт вонючей соломой.

В сущности, здесь кругом воняло, и тем сильнее, чем больше я принюхивался.

На одной стене на высоте моего роста было прорезано узкое окно, но через него проходил сероватый свет, не достигающий темных углов. На скамье я увидел кувшин, и он сразу же сделался для меня самой интересной вещью.

Я не мог встать на ноги. Даже попытки сесть вызывали такое головокружение, что я закрыл глаза и унесся куда-то в пространство.

Наконец, я кое-как добрался до сосуда, обещающего воду, дополз на животе, извиваясь, как червяк, по холодному полу.

В кувшине действительно оказалась жидкость — не просто вода, но с чем-то смешанная, поскольку у нее был острый, кислый вкус, связывающий рот, но я пил. Я представил себе, что это вино, и пытался разумно ограничить себя, но как только вода попала мне на язык, облегчая мучительно пересохший рот и глотку, разлетелись все мои намерения оставить кувшин, пока жидкость еще плещется в нем.

В голове прояснилось, и скоро я уже мог двигаться без приступов головокружения. Возможно, странный вкус воды придал какой-то наркотик или стимулятор. В конце концов я доковылял до оконной щели посмотреть, что там снаружи.

Там еще светило солнце, но его лучи доходили до меня только отраженным светом: поле зрения было исключительно узким. На некотором расстоянии возвышалась крупная серая стена, напоминающая крепости Ииктора. Больше ничего не было видно, кроме мостовой, которая, по-видимому, шла от основания того здания, в котором я находился, до той стены.