Луна сияла так ярко, что ее кольца сверкали в небе огнем. У этой Луны всегда было два кольца, но через определенное количество лет появлялось третье. Я смотрел на них без удивления, а только с благодарностью, потому что их свет освещал мне путь.

Уже светало, когда я прошел через ущелье между холмами. Рот у меня пересох, как посыпанный пеплом, сжигавшим язык и внутреннюю поверхность щек. Только тренированная воля заставляла меня двигаться, и я боялся отдыхать, потому что потом мне не удалось бы не только идти, но даже ползти, а мне необходимо было миновать то место, где дорога вела только в одном направлении — в западную сторону. Потом — я обещал своему телу — я отдохну в первой же попавшейся норе.

Кое-как я прошел этот путь. Холмы остались позади. Я вильнул с открытого пространства в кусты и продирался в них до тех пор, пока не почувствовал, что дальше ползти некуда. Последний толчок просунул мое избитое и исцарапанное тело между двумя густыми кустами. Я вытянулся и уже не помнил, что было затем.

Река, драгоценная река обливала меня водой, давая новую жизнь моему высохшему телу. И был гром, удары воды о пороги реки. Я не решился пуститься вплавь по дикому течению, потому что меня разбило бы о скалы. Вода, грохот…

Не было никакого потока. Я по-прежнему лежал на твердой поверхности, но я был мокрым, и вода лилась всюду, образуя сплошную завесу дождя. Гром действительно грохотал, но в небе.

Я приподнялся и стал слизывать воду, лившуюся по моему лицу. Над холмами сверкали стрелы молний. Наверное, был еще день, но такой темный, что трудно было что-нибудь разглядеть. Я поднял голову и раскрыл рот, чтобы дождь напоил меня.

Громовые раскаты неслись отовсюду с затянутого тучами неба, которое разрывали жуткие вспышки молний, и при свете этих молний через щель между кустами я увидел отряд всадников, ехавших к востоку, как будто их гнал шторм. На них были плащи с капюшонами.

Отряд растянулся длинной вереницей, так как уставшие животные отставали, пена вырывалась из их пастей. Весь вид этой компании говорил о том, что их гонит какая-то неотложная необходимость. Когда они проезжали мимо меня, я почувствовал их эмоции — страх, злобу, отчаяние, которые были так сильны, что меня как бы ударило.

Под плащами я не мог видеть цветов или геральдических знаков, указывавших, чье походное знамя плещется над их головами, но я был уверен, что это люди Озокана. И, значит, они охотятся за мной.

Мое тело так болело, что я едва поднялся.

Первые неуверенные шаги были для меня пыткой. Наверное, меня распустила и избаловала жизнь Свободного Торговца, вот мне и трудно жить в условиях дискомфорта. Но я все-таки снова двигался в тумане, который так плотно окутал меня, что мне казалось, будто я попал в охотничью паутину краба-паука с Тайдити.