В этом месте, где печаль и отчаяние лежали на всем, как черное покрывало, слуга Умфры пел о надежде, о мире и сострадании. Этим пением осветился и мой собственный день.

Я выпустила мой маленький народ во двор, а два жреца третьего ранга с улыбками принесли нам пищи и воды. Крип Ворланд сидел рядом со мной, и каждый раз, когда я выглядывала из комнаты, я видела, что его глаза следят за каждым моим движением, как будто таким пристальным наблюдением он пытался поймать меня в ловушку.

Почему я так подумала? Такие мысли из ниоткуда несут зародыши истины.

— Крип Ворланд, сегодня, возможно…

Имя «Джорт» могло, как мне казалось, усилить его подозрительность. Он должен думать о себе как о человеке, лишь временно живущем в теле барска.

— Сегодня! — жадно подхватил он. — Майлин, ты бывала здесь раньше?

— Два раза.

Что-то развязало мне язык и заставило сказать правду.

— Здесь живет тот, кто считается моим родственником.

— Тасса?

Он, казалось, удивился, и я поняла, что он смотрит на мою расу с тем же страхом, какой питали к Тасса жители равнины.

— Тасса, — сказала я горько, — такие же люди, как и все. Мы истекаем кровью, если кто-нибудь поднимет против нас меч или нож, мы страдаем многими болезнями, мы умираем. Не думаешь ли ты, что мы недосягаемы для того, кто мучает других людей?

— Возможно, по дороге я так и думал, — согласился он, — хотя должен был бы знать, что это не так. Но то, что я видел у Тасса, позволяло мне думать, что они не похожи на остальных на Иикторе.

— Есть опасности, подстерегающие только нас одних, наверное, и у тебя тоже есть такие, специфические для твоего народа. Звездные странники встречаются с опасностями?

— Их больше, чем я могу рассказать, — ответил он. — Но твой родственник — тот, кто получил убежище здесь, — зачем ему это? Ведь он может…

— Нет! — прервала я.

Объяснить, почему он под покровом Умфры, я не могла. Это слишком близко касалось плачевного положения самого Крипа Ворланда.

Те из нас, кто становился Певцом, должны были подвергаться определенным испытаниям, которые показывали, если ли у нас такой талант или нет. Мэквэ пострадал как раз в это время, но не по своей воле, а от несчастного случая, из тех, которыми наугад стреляет судьба. Мы передали то, что еще оставалось живым, в руки Умфры — не потому, что боялись, как большинство равнинных жителей, сумасшедших, а потому, что знали: здесь будут бережно обращаться с жизнью, которая осталась теперь в его оболочке. Ведь у Тасса не было теперь своего дома.

Когда-то мы имели дома и города. Затем выбрали другую дорогу, и не стало необходимости требовать определенного места для жизни кланов.