— Мы над Долиной. Лежи, отдыхай, пока можно.
— Ты спускаешься?
— Я приму все предосторожности.
Я выставила жезл. Луна была невысоко, но все-таки была. Я запела внутреннюю песню, и казы стали спускаться.
Глава 17. Крип Ворланд
Глава 17. Крип Ворланд
Когда я проснулся с сознанием, что все еще жив, перевязан руками Майлин и нахожусь опять в фургоне Тасса, мне показалось, что сон, завладевший мной, сделал полный круг.
Когда мы спускались в укутанную туманом Долину, Майлин вела фургон точно по середине дороги. Я читал в ее мозгу, что те предосторожности или защита, о которых она говорила, вполне могут стать нашей гибелью, несмотря на то, что мы шли с миром. Могло случиться, что мы разделим участь тех, за кем следуем.
Еще одна печаль изводила меня. Хотя мой мозг был насторожен, тело было еще слабым и не повиновалось мне. Если на нас нападут, я ничего не смогу сделать, даже защитить себя. Я мог только поднять голову и вытянуть лапы, лежа на мате.
Если я делал глубокий вдох — начиналась боль, волнами накатывала слабость.
У Майлин была власть излечения, это я знал, но может ли она сделать что-нибудь с такой раной?
Были все основания полагать, что лезвие Озокана прошло глубоко, и что возвращение к жизни в моем теперешнем теле еще не означает выздоровление.
Когда я выслеживал Озокана и его приверженцев, я искал смерти. Пораженный известиями, которые Майлин привезла из Ирджара, я впал во временное безумие. Но в каждом человеке, по крайней мере, в моей породе, сидит упорное сопротивление концу существования. Такой крохотный клочок надежды послужил оплотом моему духу. Альтернатива, внушенная мне Майлин, имела некоторые возможности.
Обрядившись в тело Тасса, я действительно мог вернуться в Ирджар. У Торговцев есть на планете консул. Я видел его, когда «Лидис» приземлился здесь.
Я мог пойти к Прайдо Алсеб, рассказать ему все и попросить его известить капитана Фосса.
Проще простого составить такое сообщение, какое мог послать только Крип Ворланд и тем самым удостоверить свою личность. Затем, когда вернется мое собственное тело, последует новое переключение, и я по-настоящему стану самим собой.
Конечно, было множество препятствий и ловушек между теперешним трудным моментом и тем, столь желанным. Многие из этих ловушек, может быть, лежат прямо перед нами. Я старался двигаться, поднять отяжелевшую голову и ослабевшее тело, чтобы взглянуть на переднее сиденье, но ничего не вышло, и я лежал, страдающий, слабый, встревоженный своим состоянием.
Теперь я начал осознавать, что Майлин не просто направляет казов вниз по дороге: вокруг нее была аура, выходящая из мозга — посыл энергии. Я лежал так, что мне был виден ее профиль, суровый и неподвижный. Волосы не были уложены затейливыми локонами, как при нашей первой встрече, а подняты вверх и слабо связаны, как серебряный шлем. Не было и арабески из рубина и серебра на лбу. Глаза ее были полузакрыты, веки опущены. Она как будто смотрела внутрь себя. Но в лице ее был такой свет, что я даже опешил.