— Уверен, что они даже не знают, что мы здесь. Уверен, что мои письма не доходят до Памелы. Мы как будто растворились в воздухе. Никаких заявлений, никаких слухов. Вашингтон и Москва никому ничего не сказали. Я знаю этих ублюдков. — Мэйсон поднял глаза. — Они все держат в секрете. Запомните это.

— Ты опять за свое? — спросил Мэрфи, рот его скривился.

— Ладно. — Мэйсон поднял свой нож, глядя на блестящую сталь. — Надо было сразу же покончить со всем этим, когда только все началось.

— Капитан Сэм отвечает за нас, — мягко проворчал Мэрфи. — Он привез нас сюда, он и вывезет.

— Но звезды, товарищ? — Николай выпил пива. — Виктору Стукалову удалось сохранить нам жизнь в Афганистане, но разве афганцев можно сравнить с Пашти? Мы все поймем на Тахааке.

Мэрфи хлопнул по столу и криво усмехнулся:

— Афганцы, черт побери! Кто вас просил с ними связываться, парень? Иисусе! Ваши парни молчали, как стадо баранов! Как будто вы первые на Земле воевали с афганцами! Парень, этот народ воюет ради удовольствия! Еще вы туда не пришли, а в каждой деревне уже работала своя маленькая оружейная мастерская, в которой они мастерили копии с ружей, оставленных им тупоголовыми британцами, когда им поджарили задницы. Теперь вы оставили им свои автоматы Калашникова. И мы подарили им кучу ракет «стингер». А сколько вертолетов ваши парни там потеряли? Господи ты боже мой, какое еще дерьмо они начали изготавливать в своих занюханных деревушках?

— Может, вам стоило посадить там марионеток, контролирующих вооружение? Платить им по-королевски, но и не думать о том, как выиграть у них войну, — Мэйсон улыбался, в глазах его плясали искорки смеха.

Николай поднялся и взял из автомата еще пива.

— Не волнуйся. Я там был и могу заверить тебя, что это вовсе не национально-освободительная борьба. Когда уйдут русские, с которыми можно перестреливаться, они будут убивать друг друга.

Катя провела рукой по плечам Мэрфи, а Мэйсон потянулся к своему магнитофону.

— Давай! — потребовал Николай. — Хочу послушать какую-нибудь из ваших песенок.

— Иисусе! — простонал Мэрфи, качая головой. — Ведь ваши парни слушают только классику и балет. Ну и дерьмо! Наш бюджет не нуждается в триллионах долларов, чтобы расшатать советскую систему. Запустить к ним рок-музыку, и весь Советский Союз ткнется носом в землю.

Николай погрозил ему пальцем.

— До Горбачева у нас были Шостакович и Чайковский. А сейчас мы перестраиваемся.

Громкая ритмичная музыка полилась из мэйсоновской коробки. Николай осушил еще одну фляжку пива.

— Нет, товарищ Мэрфи, мы будем рыть носом землю, только если получим парочку партий этого отдающего мочой пива. — Он громко рыгнул, встал и начал покачиваться в такт музыке, потрясая кулаками. Все смеялись.