– Я очень рад, – продолжал он с улыбкой, – что вы решили прийти ко мне.

Виллани мог бы считать самым пугающим из того, что случилось этой ночью, ворвавшихся в его комнату вооруженных людей, но оказалось, что это не так.

Перо последовал за старшим сыном калифа, тем, которого считали наследником Гурчу, по одному коридору. Потом по следующему. Он ожидал, что они снова поднимутся наверх в этом другом дворце. Но нет. Они вошли в комнату на том же подземном уровне, освещенную многочисленными лампами. Он догадался, что раньше здесь было какое-то хранилище. Сейчас здесь ничего не хранилось.

Виллани увидел мольберт, краски и кисти, чашки для смешивания красок, лоскуты ткани на столе, и деревянную доску средних размеров, подготовленную для нанесения красок, уже стоящую на мольберте.

– Ваши краски смешали с маслом по правилам, изложенным в книге одного из ваших западных художников, – произнес принц. – Той книги, которую читал мой отец. Его имя – Ченнаро, кажется? Надеюсь, они окажутся такими, как вам надо.

Перо посмотрел на него. Принц, неоспоримо, отличался красотой. Широкоплечий, высокий (но не такой высокий, как отец), пышная шевелюра черных волос под черной бархатной шапкой. У него сильно выступающий нос, как и у калифа, и аккуратно подстриженная борода. От Джемаля исходил сильный цветочный аромат, заполняющий комнату.

– Надо для чего? – спросил Перо. Он старался сохранять спокойствие. – Зачем вы доставили меня сюда таким способом, господин?

Принц улыбнулся. У него были хорошие, ровные зубы. Он развел руками.

– Но ведь это очевидно, синьор Виллани.

– Боюсь, что нет, мой господин. Возможно, виновата усталость. Меня разбудили в моей спальне вооруженные люди.

Улыбка погасла.

– Им приказали доставить вас учтиво.

– Они этого не сделали.

– Хотите, чтобы их убили? – серьезно спросил принц.

Перо уставился на него. «А ведь это может произойти», – понял художник. Он может сказать «да», и возможно, люди, ожидающие у другой двери, умрут. От этой мысли ему стало холодно. И вместе с тем он ощутил, как в нем шевельнулся гнев, как тогда, перед Советом Двенадцати (но не при разговоре с калифом).

– Нет, – ответил он. – Я хотел бы знать, зачем их послали. Зачем я здесь. Мой господин, – совершенно необходимо быть осторожным, понимал он. Он слишком далеко от дома.

Принц снова улыбнулся. Разгладил свои великолепные одежды. И сказал:

– Чтобы написать еще один портрет, конечно. Мы будем делать это каждую ночь. Надеюсь, эта комната подойдет?

«Ну, ты все же спросил», – подумал Перо Виллани. Как и сказал принц, очевидно, что он здесь для того, чтобы рисовать.