– Так что мы пошли в Интернет, – сказал Кроз. – Новости еще работали. Много рассказывали про эпидемию, и мы сообразили, что сейчас не стоит выходить и брататься с народом. Мы заперлись в караульном помещении – там была еда.

– К сожалению, «золотые» оказались в будке охраны по другую сторону ворот. Мы все время боялись, что они нас пристукнут ночью, во сне.

– Мы спали по очереди, но ждать и ничего не делать было очень тяжело. Так что мы заставили их уйти, – сказал Кроз. – Шекки ночью залез через окно и перерезал подачу воды.

– Твою мать! – восхитилась Аманда. – Правда?

– И тогда им пришлось уйти, – сказал Оутс. – Потому что у них не было воды.

– Потом у нас кончилась еда, и нам тоже пришлось уйти, – сказал Шекки. – Мы боялись, что они устроят засаду, но оказалось, что нет. Ну и все.

Он пожал плечами.

– А почему вы сюда пришли? В «Чешуйки»? – спросила я.

Шекки ухмыльнулся.

– Это очень знаменитый клуб, – сказал он.

– Легендарный, – подхватил Кроз. – Хотя мы знали, что девочек тут уже не будет. Мы думали, хоть посмотрим, какой он из себя.

– Одна из трех вещей, которые обязан сделать каждый мужчина, – сказал Оутс. И зевнул.

– Пойдем, Оутик, – сказала Аманда. – Мы тебя уложим в постельку.

Мы отвели их наверх и засунули под душ в «липкой зоне», и они вышли оттуда гораздо чище, чем вошли. Мы дали им полотенца, чтобы вытереться, а потом уложили в постель – каждого в своей комнате.

Мне достался Оутс – я дала ему мыло и полотенце, а потом показала кровать. Я его ужасно давно не видела. Когда я ушла от вертоградарей, он был еще совсем маленький. Маленький паршивец, вечно бедокурил. Таким я его помнила. Но он и тогда был очень милый.

– Ты здорово вырос, – сказала я.

Он почти догнал Шекки по росту. Светлые волосы были мокрыми, как шерсть у собаки, которая только что плавала.

– Я всегда думал, что ты самая лучшая, – сказал он. – Я был в тебя ужасно влюблен, когда мне было восемь лет.

– Я не знала.

– Можно, я тебя поцелую? Не в сексуальном смысле.