А Торанго уже поднимался с резного трона:

— Именем императора, наследный конунг Анго, владетельный конунг Эльрик де Фокс да будет изгнан!

— Что, прямо так?

И не верилось еще, что все обернулось таким образом. Изгнание…

Шефанго не убивают шефанго, их слишком мало, чтобы позволить себе такую роскошь.

А осознать происходящее сразу не получилось. Стало страшно, конечно. Но это был, скорее, страх по привычке. Страх перед самым суровым наказанием. Именно перед наказанием, а не перед его сутью. Изгнание.

— Не ерничай! Возьмешь доспехи и оружие. Да на топор свой не зарься!

— А кто его тут еще поднимет?

— Именем…

— Хрен вам, Торанго! Это мой топор! Вот так оно все и получилось.

Да, потом долго еще судили и рядили и Владетельные конунги, и Священный Хирт. Очень не хотелось им выпускать за пределы империи оружие, которое разучились уже делать даже на Анго. Эльрика для них не существовало. Мертв он был для них. А вот за топор они цеплялись. Он стоил того.

Но для себя-то принц был вполне еще живой. И знал, что, пока он жив, его оружие будет с ним. В конце концов это осознали. Отступились. Совет закончился.

— Останься, принц, — холодно распорядился Торанго. — Да отпусти своих акул, от чего им теперь тебя защищать?

— Ирхэт. — Де Фокс выдержал насупленный взгляд своего кормчего. — Действительно, шли бы вы. Здесь уже ничего не сделаешь.

— Мы уйдем с тобой.

— Не дури! На тебе сейчас не только эта полусотня, на тебе все мои хиртазы остаются.

— Да пошел ты…

— Я и пойду. Мы в море, Ирхэт. — Он улыбнулся, когда кормчий напрягся, услышав почти магическую формулу. «Мы в море». И слова конунга стали законом. — А теперь уходите.

Казалось, что хиртазы страшно долго маршируют через огромный зал. Невообразимо огромный. Ни разу потом не встретил принц на Материке замков, сравнимых с императорским. А у просторных дверей полусотня остановилась.

— Гратт геррс, — прокатилось громом. Славной войны.