По сути, все были поглощены переживаниями. Сейчас же, один из немногих рыцарей махагона, продолжал удерживать свой взгляд, наблюдая за тем, как люди уходят через открытые врата. Седина на его висках говорила о возрасте, коим он никак не гордился. Темнеющие редкие волосы ещё не утратили цвет и в этом в сладостные часы он видел свою привлекательность. – Я ещё не стар, чтобы уйти на покой и далеко не юн, чтобы предать накопленную мудрость и пасть на поле брани! – промелькнуло в этот миг у него в голове. Он мог назвать себя ветераном, по праву того в скольких битвах участвовал, но осознание этого всё не приходило. Телеги скрипели, а лишенцы всё покидали и покидали крепость. Сквозь плотный строй к нему пробрался молодой рыцарь, сын его друга. Потеснив окружающих воинов, он встал рядом с ветераном.

Всматриваясь в лишенцев, юноша шёпотом заговорил. – Смотри, что я нашёл, с одного покойника снял, в замке! Оставлю себе на память. Поговаривают, это амулет самого Аххима. Что ты на меня так посмотрел? Юноша, одев безделушку на шею, спрятал летящего сапсана под рубахой. Да не брешу я! Видели его давеча перед осадой.

– И что с ним стало? – спросил без интереса в голосе старший воин.

– Да, походу свои и зарубили, там и не узнаешь. У них же тут голод был страшный, да не мне тебе рассказывать. Не зря же магистр приказал обоз за обозом с продовольствием поставить. Небось, только через пару месяцев склады набьём.

– А ты как думал! Чай не игры какие, – ухмыльнувшись, проговорил на это ветеран. – Слышал, магистр что говорит?

– Меня же не было тогда, иль не видел, как меня с отрядом отправили? Мы под замком каналы проверяли, вдруг кто засел, – ответил молодой рыцарь на вопросительный взгляд. – в общем, магистр помиловал всех невинных, кто не держал в руках оружие. Очень много инийцских семей. В общем, по чести поступил. Дал им выбор, возвратиться к себе в империю или остаться в Регнарде сохраняя за собой жилье и имущество.

– И что, даже позволил собрать им свои пожитки?

– Ну, как видишь! Говорит: «нам они ни к чему». Чужое нам не нужно. Да сам знаешь, за всю историю ордена, Махагон никогда не участвовал в разграблении и насилии над поверженными.

– Верить – верю, но с этими идеями как-то не согласен. Не вправе ли победитель распоряжаться душами побеждённых? Ладно… ладно… просто мысли вслух. Так что, заселяться скоро будем? – спросил молодой. – Домик я себе присмотрел, самое то чтобы осесть.

– Вот как только бумагу увидим от императора Немидаса, с такой знаешь, печатью золотой. А то верить словам, это пустое. Всякое можно наобещать! Почти все ушли, пойдём, магистр как-никак ждёт, – проговорил ветеран, выходя из толчеи.