– Вороны это, – объяснил отделавшийся от дамы Джанис, – они везде теперь, а с чего – у Чистюли спросить надо, в смысле у дуксов, это они надумали. Монсеньор, вам не тошно?

– В поэтическом смысле – несомненно, – кэналлиец закинул голову, вглядываясь то ли в облака, то ли в рвущие их дальние шпили. – Пожалуй, пора расставаться. Ты вхож в дуксию, найди Чистюлю и попроси к восьми быть у себя.

– Понял. – Тень и прежде был краток. – А если Чистюля того… где-то шляется?

– Тогда разыщи его «где-то», – улыбнулся Ворон, – а потом возвращайся к Шеманталю. Пусть ждет нас утром там же, где прошлый раз.

Больше вопросов Джанис не задавал.

– За аббатствами, – напомнил он, – куда ни чихни, патруль.

Предводитель «висельников» хотел добавить что-то еще, но Рокэ умел останавливать взглядом и врагов, и доброхотов. Тень сочувственно глянул на Робера, поправил шляпу и быстро зашагал в сторону Желтой. Алва, не вдаваясь в объяснения, повернул к Гобеленной. О том, что Джанис обещал помочь с похоронами, Ворон не знал, и Робер решил ничего не говорить до конца вылазки.

Редкие, по сравнению с Заречьем, прохожие обвешанную железяками троицу предпочитали не замечать. Несколько раз попались компании столь же сомнительного вида, но никто никого не задевал. Все это – молчаливые горожане, вывески с воронами, сырой, пахнущий то дымом, то свалкой ветер – превращали дорогу в подобие мерзкого бреда, не хватало лишь неровного конского цокота и бесконечных испятнанных стен, но скоро появились и они – Алва незаметно углубился в безлюдье Старых Аббатств. Тут в нишах и у обочин неуверенно серел пропитанный водой снег, а мостовую покрывал слой мокрых листьев и колючей кожуры. Сбросившие летнюю роскошь каштаны торчали из-за каменных оград злобными метлами. Ни пса, ни кошки, ни крысы… Обожженная девчонка умерла, Альдо, Айнсмеллер, Кавендиш, все они умерли. И остались. Завязнув в гнилой, зябкой пустоте.

– Ро! – прикрикнул кто-то… Ворон! – Очнитесь-ка!

– Как вы меня назвали?!

– Здесь во всех смыслах не место для титулов. Ловите!

Робер промешкал, и летящий темный ком ухватил Валме, это был всего-навсего плащ. Избавляться от шляпы Алва не стал. Забросив на тянущийся к негаданным гостям сук веревку и отталкиваясь ногами от мокрой кладки, он почти взлетел наверх. Хорошо, что через стену можно перелезть, стена еще не приговор, даже если она на тебя надвигается.

– Ро, ко мне!

– Иду!

Это нетрудно, и это всяко лучше, чем брести меж отражающих друг друга каменных бесконечностей.

– Не думал, что вам понравится возвышаться. – Марсель и здесь оказался быстрее. – Папенька удивится или объяснит проэмперадорством.