– Доброй ночи, святой отец, – дружески поздоровался виконт, раскладывая карточки, – рад, что у вас все в порядке. Не поговорить ли нам?

Ответ был краток и странен.

– В.О.Н. – отрезал призрак.

– Что-что? – почти растерялся бывший посол. – Вы меня узнаете?

– В.О.Н. – повторил Валтазар и уточнил: – Л.Ж.Е.Ц.И.О.С.К.В.Е.Р.Н.И.Т.Е.Л.Ь.

– Голословно. – Странное это чувство, когда сразу и обижаешься, и приходишь в себя! – Хотелось бы подробностей.

– Т.Ы.П.Р.И.С.В.О.И.Л.Р.А.М.У, – предъявил первую претензию неисправимый стяжатель, и Марсель придвинулся поближе, желая испить чашу обвинений до конца. Намолчавшийся Валтазар выплескивал наболевшее со страстью обманутой жены. Негодующе-прозрачный палец тыкал в карточки, в ноздри лез крепчающий с каждым словом аромат, но виконт его почти не замечал, будучи зачарован логикой, перед которой склонились бы даже матерьялисты! Призрак принадлежал вазам, вазы удерживали его в этом мире, без них он был ничто, вернее, он бы просто не был, однако Валтазар ощущал себя не рабом чудовищных горшков, но хозяином! Мало того, покойный хапуга считал своим все, что Салиган сволок в злополучную церковь, и при этом он догадался увязать свое благоденствие с дуксией!

– Д.А.Н.А.Р.И.Я.Б.О.Г.О.У.Г.О.Д.Н.А, – вещал призрак, – А.В.С.Е.Е.Я.В.Р.А.Г.И.Е.Р.Е.Т.И.К.И.

– Прошлый раз еретиками были те, – холодно напомнил Марсель, – кто жег Ноху. Ты сам говорил.

– Н.О.Х.У.О.С.К.В.Е.Р.Н.И.Л.И.

Валме внутренне подобрался, однако Валтазар не случайно достиг высоких церковных степеней, не было такого поджога и такого погрома, которых бы он не оправдал, если это шло ему на пользу. Разгром Нохи обернулся явлением дукса Салига, спасшего вазы и водворившего их в свою уютную резиденцию, значит, Ноху надо было сжечь, а дукса – восславить.

– Д.А.Н.А.Р.И.И.Н.Е.С.У.Т.И.С.К.У.П.Л.Е.Н.И.Е, – поучал святой подхалим. – Д.У.К.С.Ж.А.Н.П.О.Л.Ь.П.О.С.Л.А.Н.С.В.Ы.Ш.Е.А.Т.Ы.Е.Р.Е.Т.И.К.Г.Д.Е.Р.А.М.А.

– Дарама? – не понял все-таки подошедший Эпинэ. – При чем тут она?

– Рама, – как мог беззаботно объяснил Марсель сгрудившимся у него за спиной соратникам, – от портрета, который не доехал до Ургота. Я о ней забыл.

– Печально, – Алва сгреб карточки и сунул в «гальтарскую» вазу. – Рамон, тебя не затруднит украсть для святого отца что-нибудь подходящее?

Лишенный слова призрак закивал головой и сунул в нос людям два пальца, которые тут же сменились тремя.

– Он хочет три рамы, – перевел Марсель, борясь с желанием выволочь из этой кладовки Эпинэ и хотя бы слегка напоить.

– Он получит одну, – до жути ровным голосом сообщил Рокэ. – Если заслужит. В противном случае вся эта дрянь на Весенний Излом отправится в огонь. Вместе с дуксией. Рамон, ты понял, сколько у тебя времени?