– Постой! – крикнула Элоиза.

Оранжевое солнце, подернувшись дымкой, стелило по улицам длинные тени. Он быстро шагал сквозь солнечные лучи и холодные неосвещенные участки. Перед глазами плясали темные точки. Пройдя квартал, Балфрусс вышел к рыночной площади. Торговцы уже раскладывали товар, многие готовили еду, и над площадью витали приятные ароматы. Подойдя к прилавку булочника, Балфрусс купил два пирожка с корицей. Торговец, боясь навлечь на себя гнев боевого мага, не хотел брать денег. Тревога не сошла с его лица, даже когда Балфрусс силой всучил ему монету. Он отправился дальше, ловя на себе беспокойные взгляды.

Посреди площади маг набрел на заброшенный фонтан. Женская статуя до того обветшала и проржавела, что черты ее было не разобрать. Она могла изображать какую-то древнюю богиню или знаменитую королеву… какую и почему в ее честь поставили статую, – этого уже никто не помнил. Балфрусс сел на каменную приступку и принялся за еду, вслушиваясь в гомон торговцев.

Спустя несколько минут рядом села Элоиза. Он передал ей второй пирожок, и они ели молча, греясь под утренним солнцем. Скоро Балфрусс вспотел, однако на Элоизу, несмотря на траурное одеяние, жара почти не действовала. Должно быть, ей, привыкшей жить в пустыне, день казался по-зимнему прохладным.

– Прости.

– Тебе не за что просить прощения.

– Но…

– Забудь.

Вновь повисло молчание, однако неловкость прошла. Балфрусс глубоко вдыхал знакомые крепкие ароматы города, пробуждавшегося от сна.

Маленький мальчик помогал отцу нарезать фрукты. Его нож с пугающей быстротой чертил в воздухе серебряную дугу, словно в ритуальном танце. Кусочки фруктов, нанизанные на шампуры, окунали в горшок с медом, сахаром и пряностями, а затем оставляли сохнуть на солнце. Однажды дело отца отойдет к сыну. Балфрусс задумался, что он сам оставит в наследство и каким по прошествии лет его будут помнить люди.

– Он очень тебя любил. Он хотел бы, чтобы ты была счастлива.

– Я не знаю, как быть счастливой без него.

И снова молчание. А его кто станет оплакивать, если он погибнет?

– Ты вернешься на восток? – спросил наконец Балфрусс.

Элоиза, как и он сам, смотрела на мальчика. Глаза ее были полны ужасной тоски.

– Я не знаю, где мое место. Здесь, и там, и нигде. Я не могу об этом думать.

– Если будет нужна моя помощь, скажи. – Балфрусс стряхнул крошки с пальцев и встал. – Мне нужно идти. Сегодня ждут ранний штурм.

– Я готова.

– Уверена?

– Нет, не уверена, но нельзя стоять в стороне, когда умирают люди. Я нужна им и могу хоть чем-то помочь. Пусть другие мужья и жены не испытают того, что испытала я.