Последний Осколок не пытался атаковать и вовсе не двигался. Чернокнижник явно забыл о нем, едва успевая повелевать тремя остальными. Балфрусс посмотрел вдоль стены, ожидая увидеть Дариуса рядом с супругой, и на несколько секунд забыл, почему его нет. Вспомнив, он со звериным ревом выковал из своей ненависти черное копье и швырнул его в неподвижного Осколка. Прежде чем Чернокнижник успел поднять щит, копье пронзило костлявую грудь. Ни капли крови не вытекло из раны; если Осколок и заметил ее, то не подал виду. Голубой овальный щит заморгал в воздухе, а затем, затвердев, срезал копье. Балфрусс уже пустил второе, но оно отскочило от преграды, оставив на ней паутину трещин, которые медленно стали затягиваться.

Битва, едва начавшись, уже обернулась в пользу боевых магов. Они теснили противника, заставляя их тратить на защиту все больше сил. Хотя ученики Чернокнижника не знали боли, что-то живое в них все-таки теплилось. Их раны не кровоточили, но когда булыжник, брошенный Туле, сломал Осколку руку, та осталась торчать под неестественным углом, и щит его дрогнул.

Шальная мысль мелькнула у Балфрусса в голове – на короткий миг он подумал, что они смогут победить, не понеся больше ни одной потери. И тут, словно Чернокнижник не хуже Туле мог читать его мысли, все Осколки разом отбросили щиты. Маги замешкались на секунду, а затем еще яростнее набросились на врага. Одного Финн опрокинул на спину, другого Балфрусс пронзил копьем… Тем, казалось, все было безразлично. В ладонях Осколков расцвели восемь желто-голубых огней. Налившись темно-красным цветом, они проплыли сквозь разлагающиеся тела и взмыли навстречу боевым магам. Восемь потоков огня соединились в огромное облако, которое призрачный ветер поднимал все выше и выше. Оно еще не успело приблизиться, а Балфрусс уже услышал треск и почувствовал жар. Городские стены задрожали под ногами. Это было не просто пламя, но что-то далеко превосходящее его представления о магии огня.

Там, откуда оно поднималось, мантии Осколков начали тлеть, выпуская в воздух клубы черного сального дыма. Один ученик Чернокнижника, упав навзничь, замолотил руками и выгнул спину, будто в предсмертных корчах, однако его хозяин был неумолим. Колдун раздувал огонь, направляя через Осколков все больше энергии.

Огромная кроваво-красная стена встала над головой Балфрусса и на три секунды повисла в воздухе. За эти мгновения, глядя в сердце огня, он потерял всю надежду. И вместе с потерей пришла покорность судьбе. На душе стало необычайно спокойно, все страхи ушли, оставив только глубочайшие сожаления.