Но следующего выстрела она сделать не успела. Едва она навела ствол карабина туда, где, по её расчетам, должен был находиться егерь, тот настолько стремительно метнулся в сторону, что на мгновение скрылся из виду. Когда он снова попал в поле её зрения, Лайса уже держал Еву на прицеле своей двустволки, а через долю секунды, прежде чем она успела нажать на курок, два жакана снесли ей верхнюю часть черепа.

План явно трещал по швам.

Подполковник Зекк, премьер-лейтенант Кале, капрал Клиренс и остальные трое бойцов, чьи имена и звания Тика так и не удосужился запомнить, бросились к своим карабинам, выстроенным пирамидой слева от стола. Они явно не понимали, что происходит. Для них эта поездка была лишь краткосрочным отпуском, который командование предоставило перед очередной операцией, и такого поворота дел никто из них не мог ожидать. Конечно, они сделали то, что подсказал им инстинкт, – попытались схватиться за оружие. Но Тика уже сообразил, что это им не поможет. Внезапно вспомнилось предсказание шамана, которое тот сделал перед охотой, а потом он почувствовал, что в его голове зашевелились какие-то посторонние мысли и возникло какое-то предчувствие, мрачное и сладостное одновременно. Какой-то паразит проснулся в его мозгу, и его настойчивый шёпот постепенно наполнял сознание, становясь всё громче и отчётливей. «Возьми… Возьми… Возьми!». Почему-то вспомнилась Люпита. Он даже почувствовал, как к его щеке прикоснулись её мягкие влажные губы, которые настойчиво и вкрадчиво продолжали повторять одну и ту же фразу.

Время почти остановилось. Товарищи по оружию почти замерли на бегу буквально в нескольких метрах от своих карабинов, и казалось, что до их встревоженных душ можно дотянуться руками и, пока не поздно, взять что-то необходимое, что-то до боли желанное.

Из затылка подполковника Зекка вырвался фонтан крови, и среди алых брызг сверкнула на солнце маленькая серебристая пластина. Через мгновение то же самое произошло с премьер-лейтенантом, и вскоре все шестеро упали на колени, обхватив руками затылки, где у каждого зияло по кровавой ране. Шесть пластин, отражая тускнеющее сияние закатного светила, сначала зависли у них над головами, а потом медленно поплыли в сторону Тики.

Вот оно – то, к чему он всегда стремился, то, чего он всегда хотел от этой жизни. Пройдут считанные секунды, и вся сила «Великолепной семёрки» будет принадлежать ему одному. А это значит, что станут доступны все мыслимые и немыслимые блага этого мира. А может быть, и не только этого… И можно будет никуда не спешить, не притворяться, не лебезить, не изворачиваться. Исчезнут все страхи! Никто больше не посмеет причинить боль.