— Чего они говорят? — Князь опустил руку.

— Пока ничего, — ответил Рагдай, разглядывая франков: он уже видел у шатра Дагобера утром и заросшего чёрными волосами великана, что порывался сцепиться со Стововом, и другого, бывшего с Миробадом во время вчерашней сшибки у дуба за холмом.

— Великий король Дагобер велит тебе бросить возы и идти через леса на перекрестье дорог с каменным столбом. Миробад уже там, — залаял черноволосый, продолжая укрощать коня. — Ты должен настигнуть и убить предателя вместе с Миробадом. Кеже останется, чтоб показать путь к каменному столбу. — И, уже тронув коня в направлении готовых к сшибке аквитанцев, франк негодующе проревел: — Арбогаст предал короля! Арбогаст бросил австразийцев и малым числом бежит обратно к Ждяру. Король сказал… — Последние слова рассеялись в пыли.

— Что он сказал, что это значит? — топнул ногой Стовов.

— Это значит, что король больше не хочет, чтоб мы шли на Пражу и бесславно сгинули.

Рагдай, вытянув шею, через головы смотрел, как черноволосый достигает аквитанцев, размахивая рукой.

— Он хочет, чтоб мы шли с его Миробадом за воеводой Арбогастом, который сегодня ночью убил Ирбис хана. Хитрок выведал, что золото Суй было у Ирбис хана при себе. В возах. Теперь Ирбис хан убит. Воевода короля только что пришёл из Франконии, нашёл себе славу в сече, не дошёл до Дагобера, чтоб получить должное победителю, бросил своё воинство и двинулся спешно обратно, в сторону Франконии. Вот что это значит.

— Смотрите, смотрите! — закричал Оря. — Они отходят!

Аквитанцы развернулись и понуро начали сдвигаться вправо, открывая дорогу воинству Стовова через лес.

— Значит это, что золото у Арбогаста? — осторожно спросил Вишена, опуская вниз сапфировые глаза.

— Клянусь сокровищами Гулльвейг, да, — ответил за кудесника Ацур.

— Теперь нет нужды пробиваться к Моравским Воротам, — сам себе сказал Стовов, и в его голосе почувствовалось некоторое недоумение. — Он сам открыл путь туда, куда нам нужно, клянусь Перуном.

— Чудо. — Рагдай кивнул, зашатался, Креп обхватил его за пояс.

Утомление проступило на лице кудесника, как выступает вдруг вешняя вода из под истончённого льда.

Глава шестнадцатая КОНЕЦ ПУТИ — НАЧАЛО ПУТИ

Глава шестнадцатая КОНЕЦ ПУТИ — НАЧАЛО ПУТИ

Среди истоптанных копытами кочек, клочков приболотной травы, цветов, розовых пятен земляники, под замшелым, сучковатым обломком дерева, в солнечном пятне тускло блестел свёрнутый в кольцо спящий полоз. Он спал утром, когда тысячи копыт мяли вокруг сырую землю, спал, когда медленный ручей вышел из берегов, охлаждая потные тела, вливаясь в глотки, фляги, меха, уши, конские животы. Он спал, когда трещал валежник, когда разгорался первый огонь с шипением, щелчками и густым белым дымом, когда с кусков мяса упали капли янтарного жира, а смех и быстрый говор сменился бранью и ссорами и потом наоборот. Коряга была похожа на голову оленя с ноздрями из большого дупла, глазом древесного гриба, ушами отслоившейся коры и сучьями рогами.