— Это мусор, — промолвил он. — Сама понимаешь, наверняка какая–нибудь дрянь.

— Да нет, — она покачала головой. — Это нечто другое.

Странно, но в бассейн вели ступеньки. Леггер постоял на краю и, ухватившись за бортик, спрыгнул вниз. Его глаза теперь были на одном уровне с коленками Рэйчел.

— Спасибо, — промолвила она, когда он посмотрел на нее снизу вверх. Присыпанное песком кафельное дно, оказывается, было с наклоном и, поскользнувшись, Леггер проехался до глубокого конца бассейна.

Там некоторое время он лежал, растянувшись на песке и созерцая ночное небо. Отсюда звезды над головой образовывали аккуратный прямоугольник, ограниченный краями бассейна.

«Они словно похоронный оркестр… в черном», — подумал Леггер.

Он встал, отряхивая с одежды песок. Все еще непонятный объект находился всего лишь в нескольких шагах от него. Леггер подошел к нему, нагнулся и взял на руки.

«Теперь понятно, что это», — подумал Леггер, не ощущая веса этих жалких останков. До мелкого края бассейна ему удалось добраться, не поскользнувшись. Рэйчел склонилась над ним, молча за ним наблюдая.

— Вот, — сказал Леггер, протягивая ей неподвижную, высушенную солнцем кошку. Рэйчел подалась вперед, без всякого отвращения разглядывая трупик животного. Она коснулась его рукой, И при этом Леггер услышал гулкий стук, словно мертвое животное было небольшим, пустым внутри барабаном.

— На ощупь кожаная, — проговорила Рэйчел. Несколько черных шерстинок прилипло к ее пальцам. — Она уже очень давно умерла и успела мумифицироваться.

Кошка лежала, свернувшись калачиком, хвост и лапы — к голове.

«Хорошо, что глаза у нее закрыты», — подумал Леггер. Ряды крохотных зубов были хорошо различимы под истончившейся кожей.

— Уже очень давно, — изрекла Рэйчел. Она выпрямилась с таким видом, как будто кошка ее уже более не интересовала. — Я пыталась заставить ее шевелиться… да что–то ничего не получается. Она уже стала вещью неодухотворенной, словно кусок грязи.

«Верно», — подумал про себя Леггер. Он стоял посреди зияющего сухого пространства и глазел на покоящийся в его руках предмет, изогнувшийся в своем вечном сне подобно сухой ветке…

«Вот в чем прелесть пустыни, — сказал он сам себе. — Она же все что угодно засушит. А потом только ходи да собирай… бесстрастных и не стремящихся убежать».

Видение! Он увидел незнакомый автомобиль на запруженной автостраде, битком набитый семейством и пожитками. И все они спасались от Страха, направляясь на восток, вслед за остальными. У них что, вискас–коктейль кончился? А может, они просто устали и их стало раздражать обезумевшее от страха, постоянно мяукающее животное? И вот отец семейства подруливает к обочине, а потом швыряет кошку в недавно осушенный бассейн всеми покинутого мотеля. Кошка пытается выкарабкаться по гладким кафельным стенкам, пока не обессиливает вконец, а потом ложится в самом глубоком конце и засыпает. «Да, — Леггер зажмурился. — Да. Но ведь кошка могла запросто выпрыгнуть с более мелкой стороны бассейна и выбраться по ступенькам… Значит, она просто поняла, что это не решит ее проблем, и смирилась со своей участью».