— Аиотееки-то? — спросил нас гостеприимный хозяин, за обе щеки наворачивающий содержимое бочонка с коровкиным жиром, который он счел редкостным лакомством. И с любовью поглядывая на пару бронзовых рыболовных крючков и наконечник остроги, которые мы ему подарили, чем так растрогали сердце этого эльфа, что он даже положил их перед собой на циновку во время обеда и любовался ими, не отрываясь от еды. — Это у которых волосы как кора чернодуба[8]? Я слышал про них.

— Только слышал, а к вам они не приходили? — уточнил я.

— К нам-та? — переспросил Урпат после того, как вволю нахохотался над моей шуткой. — Нет. К нам никто не может прийти, коли мы этого сами не захотим. Тут же кругом болота. Даже речники не осмеливаются заходить в наши владения… А мы к ним не ходим.

— Но ведь тут-то река совсем рядом… — Уточнил я

— Рядом, — согласился со мной Урпат. — Тока все равно это болото. А болото—это наша земля.

— А сам тут чего? — уточнил Кор’тек.

— Лодку буду строить, — очень серьезно ответил хозяин. — Долго правильное дерево искал. Чтобы построить лодку, надо… (далее последовал долгий крайне нудный рассказ, абсолютно неинтересный для тех, кто не собирается изготавливать себе плавсредство с помощью первобытных технологий).

— А как до самой большой реки выбраться, на которой поселок речников стоит, ты знаешь? — опять полез с расспросами Кор’тек.

— Ясное дело, знаю, — напыжился, растянув бородатую физиономию в довольной улыбке, наш новый приятель.

— Покажешь?

— Я гляжу, у вас много здоровых мужиков… — задумчиво и лукаво ответил нам сей болотный эльф, снизу вверх глядя на сидящего напротив Лга’нхи. — И топоры у вас крепкие, из звенящего камня. А вот интересно, за сколько такие здоровые мужики своими топорами, к примеру, дерево свалят?

— Это не то ли, что ты от коры очистил? — постаравшись ухмыльнуться не менее лукаво, уточнил я.

Дерево, своим длинным гладким стволом напоминающее сосну, даже несмотря на бронзовые топоры, продержалось, наверное, не меньше двух часов, хоть и было в обхвате не таким уж и большим. Зато древесина у него была на удивление прочная. Неудивительно, что Урпат решил воспользоваться нашей помощью — со своими каменными инструментами и огнем он провозился бы с ним, наверное, несколько дней.

Но только рубкой, как я и опасался, дело не закончилось. Ведь Урпат оказался моим коллегой, так что, после того как дерево свалили, над ним надо было провести надлежащий обряд, в котором должны были участвовать все, кто хоть раз приложился топором к его твердой древесине.

Так что коллега забодяжил какие-то хитрые ягодки, и вскоре нас всех основательно развезло… Я, признаться, такой дури не пробовал со времен общения с нашим торчком-шаманом. Глючило меня не по-детски, а являющиеся образы были необычайно яркими и запоминающимися.