– Ты собираешься прикончить эту бутылку в одиночку?

– Угостить?

– Не надо.

Я развёл руками.

– Тогда какое тебе дело?

– Ты хочешь напиться?

– Естественно. Раз уж мне приходится изливать душу самому себе, не вижу причин, почему я должен делать это трезвым. Так что расскажи мне про Ортегу.

– Я не хочу о ней говорить.

– А почему бы и нет? – рассудительно произнёс я. – Помнишь, ты сам говорил, что надо же нам о чём-то говорить. Что ты имеешь против Ортеги?

– А то, что к ней мы теперь относимся по-разному. Ты больше не носишь оболочку Райкера.

– Из этого не следует…

– Нет, следует. То, что связывает нас с Ортегой, носит исключительно плотский характер. Ни для чего другого не было времени. Вот почему ты сейчас так горишь желанием говорить о ней. В новой оболочке у тебя осталась лишь смутная ностальгия о яхте, подкреплённая пачкой обрывочных воспоминаний. Теперь между вами нет никакой химии.

Я попробовал возразить, но вдруг понял, что мне нечего сказать. Внезапно обнаруженное отличие сидело между нами третьим, непрошеным гостем.

Копия-Райкер, порывшись в карманах, вынул сплющенную пачку сигарет. Достав одну, Райкер виновато посмотрел на неё и засунул в рот. Я едва удержался от неодобрительного замечания.

– Последняя, – заметил Райкер, прикасаясь кончиком сигареты к зажигательной полоске.

– Наверняка у отеля есть ещё.

– Да. – Он выпустил облако дыма, и я внезапно поймал себя на том, что завидую этой вредной привычке. – Знаешь, мы прямо сейчас должны обсудить один вопрос.

– Это ещё какой?

Но я знал, какой именно. Мы оба знали.

– Хочешь, чтобы я разложил всё по полочкам? Ну хорошо. – Сделав глубокую затяжку, он пожал плечами. – Мы должны решить, кого из нас предстоит стереть, когда всё останется позади. И, поскольку наш индивидуальный инстинкт самосохранения крепнет с каждой минутой, решить это надо сейчас.