– Вы же сами сказали, что это результат плохого воспитания.
Низкий потолок, стены стоят слишком близко. Он снова – в ящике. Душный запах замкнутого пространства, запах крови. Следы когтей. Под ногтями занозы. Будет темно, пока ящик не откроется, а за дверями его ждут страх и боль. Отвратительный смех, потом кровь. И кто-то умрет.
Из воспоминаний его выдернул голос Браки, которая появилась прямо перед ним, улыбаясь.
– Ты действительно многих убил. Хотя ты и разочаровал всех там, в «Клетке».
Сложив нож, она сунула его в карман.
Голова у Стрельца кружилась. Он попытался определить, как далеко ее руки от ее оружия.
– Вы не знаете, о чем говорите! – воскликнула Сефия.
Женщина усмехнулась и вновь обошла кресло Стрельца. Ему казалось, что она трясет его, и всё, что он так старательно прятал в глубине собственного сознания, что пытался забыть – всё поднималось наверх.
Всякий раз, когда его выпускали из ящика, его ждали боль и страх. А потом – снова ящик.
Ящик.
Всегда – в ящик; целые дни темноты, подсвеченные болью и страхом. Боль и страх должны явиться вновь.
Он вспомнил всё.
Ему ставят клеймо. Дни в ящике. Его отказ тренироваться. Мальчик, которого Хэтчет казнил на его глазах, чтобы заставить драться. Тренировки. Удары по коже. Рукоять сабли.
А потом – бои.
Стрелец закрыл глаза и увидел их всех до одного – каждый удар, каждый последний вздох, каждого мертвого юношу, лежащего с пустыми глазами на окровавленной земле. Каждого.
– Может быть, ты уже закончила? – перебила Браку Танин.
Стрелец, задыхаясь, согнулся.
– Стрелец! – шепотом позвала Сефия.
Он не смотрел на нее. Он просто не мог.
– Это