Я провел остаток утра на скальном карнизе в компании Сунь Липин, надеясь, что последствия прошлой ночи выветрятся из организма быстрее, чем болеутоляющие. Небо над головами обещало улучшение погоды. Вчерашняя беспроглядная серость уже перемежалась пластами голубого, наступающего с запада. Уползающее на восток облачное покрывало утягивало за собой дым от руин Заубервиля. Легкая дымка похмелья, просачивающаяся из-за эндорфинной завесы, придавала всей сцене налет ложной безмятежности.

Дым от сгоревших наноколоний, который еще недавно видел Хансен, уже совсем рассеялся. Когда я обратил на это внимание Сунь, она просто дернула плечом. Судя по всему, не один я чувствовал себя безмятежно.

– Тебя вообще ничего не беспокоит? – поинтересовался я.

– Ты насчет нашей ситуации? – она, похоже, задумалась над вопросом. – Наверное, я бывала и в худших передрягах.

– Разумеется, бывала. Умирала, например.

– Ну, само собой. Но я другое имела в виду. Наносистемы, конечно, напрягают, но, даже если опасения Матиаса Хэнда действительно обоснованы, сомневаюсь, что нанобы эволюционируют во что-то такое, что сможет сдернуть с небес «Нагини».

Я вспомнил об автотурелях-кузнечиках, о которых говорил Хэнд. О них, как и о многом другом, он предпочел не ставить в известность команду, рассказывая об ОАН.

– А твоя семья знает, чем ты занимаешься?

Лицо Сунь приобрело удивленное выражение:

– Да, конечно. Пойти в армию посоветовал мне отец. Это был хороший способ раздобыть средства для обучения на системщика. Они-то всегда при деньгах, сказал он. Реши, чем хочешь заниматься, и пусть они за это заплатят. Разумеется, он и представить не мог, что здесь вскоре разгорится война. Да и кто бы мог двадцать лет назад?

– Угу.

– А твои?

– Что мои? Отец? Понятия не имею, я его не видел с восьми лет. Почти сорок лет назад по субъективному времени. Почти полтора века по объективному.

– Сочувствую.

– Чему? Моя жизнь стала на порядок лучше после того, как он отчалил.

– Он, наверное, тобой бы сейчас гордился.

Я рассмеялся.

– Это уж точно. Сто процентов. Мой старик всегда был ярым поклонником насилия. Покупал абонементы на все сезоны фрик-файтинга. Сам-то он подготовки не имел, так что приходилось удовлетворяться беззащитными женщинами и детьми, – я кашлянул. – Ну короче, да. Он бы гордился тем, что я сделал со своей жизнью.

Сунь с минуту помолчала:

– А твоя мать?