Он всплеснул руками в жесте, который скопировал еще в нашей молодости с эксперий про гайдуков вроде «Друзей Ирени Козмы» и «Голосов вне закона». Трудно было не улыбнуться при этом. А может, меня теперь охватило чувство направления, наркотическая хватка принятого решения и его значимости. При важности момента голос Шегешвара оказался лишь жужжанием на окраинах насущных проблем. Я заглушал его.

– Ну ладно, нахрен. Пятнадцать процентов. Брось, Так. Это справедливо. Еще меньше – и меня свергнут собственные люди за бесхозяйственность. Пятнадцать процентов, идет?

Я пожал плечами и снова протянул сложенный кулак.

– Идет, пятнадцать процентов. Это еще нужно?

Он накрыл мой кулак ладонью, забрал стеки с классической уличной ловкостью рук и убрал в карман.

– С тобой тяжело торговаться, Так, – прорычал он. – Никто тебе не говорил?

– Это же комплимент, да?

Он снова зарычал, в этот раз без слов. Встал и отряхнул костюм, будто сидел в скирдовальном доке. Когда я встал за ним, человек в лохмотьях свернул к нам.

– Ветеран деКома, – бормотал он. – Поджарился во имя безопасного Нового Хока в новый век, отключал большие кооперативные кластеры. Не найдется…

– Нет, у меня денег нет, – сказал нетерпеливо Шегешвар. – Слушай, если хочешь, можешь допить кофе. Еще теплый.

Он поймал мой взгляд.

– Что? Я же бандит, нет? А ты чего ждал?

* * *

На Болотном Просторе небо покоилось на безграничной тиши. Даже порыкивание турбин скиммера казалось мелким, впитывалось опустошенным, плоским пейзажем и кучей влажных туч над головой. Я стоял у перил, пока волосы от скорости лепились к голове, и вдыхал традиционный аромат свежих белаводорослей. Воды Простора ими забиты, и проход любого судна поднимает их на поверхность. Мы оставляли за собой широкий след нарубленного салата и грязную серую баламуть, которая будет оседать еще целый час.

Слева от меня в кокпите сидела Сьюзи Петровская и вела с сигаретой в одной руке, прищурившись от дыма и света с облачного неба. Михаил был на другом борту, облокотился на перила, как длинный куль с балластом. Он был мрачен все наше путешествие, красноречиво выражая только свое нежелание участвовать в поездке и больше ничего. Время от времени он хмуро чесал джеки в шее.

Справа по борту мелькнула заброшенная скирдовальная станция – не больше пары баббл-тентов и короткий почерневший пирс из зеркального дерева. Ранее мы видели другие станции, некоторые еще работали, были освещены изнутри и загружали скирды на большие автоматические баржи. Но то было, пока наша траектория прижималась к приозерным районам Ньюпеста. На таком расстоянии островок замершей промышленности только усиливал ощущение одиночества.