Мы перевалили за последние дюны, и Бразилия остановил жука боком к морю. Поднял шлем, наклонился над приборной доской и кивнул на склон.

– Ну вот. Ничего не говорит?

Давным-давно кто-то загнал бронированный ховерлодер на пляж, пока его нос не протаранил дюну, да так и бросил. Теперь судно разлеглось на опавшей юбке, как болотная пантера, которая подкралась к добыче, но была убита на месте. Задние рулевые лопасти встали под углом, соответствующим самому сильному ветру, и, видимо, навечно застряли. Песок забился в мозаичные щели брони и накопился на внешней стороне юбки, так что армированные бока ховера казались верхушкой закопанного сооружения, куда больше самого судна. Оружейные бойницы с открывшегося нам бока торчали пушками в небо – верный признак, что гидравлическим регуляторам конец. Верхние люки были распахнуты, словно для эвакуации.

На боку центрального фюзеляжа, у пузыря мостика, я заметил краску. Черную и красную, сплетенную в знакомом узоре, при виде которого я почувствовал холодное прикосновение к спине: стершиеся от времени остатки стилизованного листа куэллкриста.

– Охренеть.

– Ага, – Бразилия поерзал на сиденье жука. – Вот именно.

– И эта штука здесь с?..

– Ага, приблизительно.

Мы съехали на жуке по дюне и спешились у хвоста. Бразилия вырубил энергию, и транспорт осел на песок, как послушный тюлень. Ховер возвышался над нами, умная металлическая броня впитывала жар солнца, так что вблизи стояла слабая прохлада. В трех местах вдоль рябого борта с края юбок шли лестницы и заканчивались в песке. Та, что сзади, где судно кренилось к земле, лежала почти горизонтально. Бразилия не обратил на нее внимания, сразу схватился за перила и без труда подтянулся на палубу. Я закатил глаза и последовал за ним.

Стоило выпрямиться, как меня застал врасплох голос.

– Так это он?

Я моргнул на солнце и разобрал тощий силуэт на слегка наклоненной палубе. Он был на голову ниже Бразилии и носил простой серый комбинезон с отрубленными у плеч рукавами. Судя по лицу под редкими белыми волосами, ему по меньшей мере было под шестьдесят, но обнаженные руки дыбились мускулами и кончались широкими костлявыми ладонями. А за мягким голосом чувствовалась стальная сила. В вопросе звучало напряжение, близкое к враждебности.

Я сделал шаг, чтобы встать рядом с Бразилией. Повторил позу старика, опустив руки по бокам, словно оружие, которое может скоро пригодиться. Без интереса встретил его взгляд.

– Да, я – это он.

Показалось, что его взгляд опустился, но не потому, почему можно было подумать. Он осматривал меня с ног до головы. Настал миг молчания.