– В какой-то степени, – стакан снова медленно опустился на стойку. Магия системы вновь наполнила его, медленно, словно что-то просачивалось сквозь ткань конструкта. Сперва отраженное изображение, от дна до краев, затем само содержимое. Сильви угрюмо наблюдала за этим. – Но я все еще разбираюсь, насколько у нас перепутаны сенсорные системы.
– Сколько ты ее уже носишь, Сильви?
– Не знаю. С прошлого года? Может, с каньона Иямон? Тогда я впервые отключилась. Впервые очнулась, не зная, где я, почувствовала себя так, будто все мое существование – комната, и кто-то в нее заходил, двигал мебель без спроса.
– Она настоящая?
Жесткий смешок.
– Ты меня спрашиваешь? Здесь?
– Ну ладно, ты знаешь, откуда она? Как ты ее подцепила?
– Она сбежала, – Осима снова повернулась ко мне. Пожала плечами. – Это она повторяет. «Я сбежала». Конечно, я и так это знала. Она выбралась из камеры, как только что выбрался ты.
Я невольно оглянулся через плечо, чтобы поискать взглядом коридор у спальни. Никаких следов за дымной толпой бара, никаких признаков, что он вообще существовал.
– И это была камера?
– Да. Вплетенная по уровню сложности реакция, командный софт автоматически строит камеры на основании языка вокруг всего, что попадает в хранилище мощностей.
– Выбраться было не очень трудно.
– Ну, на каком языке ты говоришь?
– Э-э – амеранглийский.
– Ага. В категориях машины это не очень сложно. Прямо скажем – детский уровень. Ты попал в тюрьму, которую заслужил твой уровень сложности.
– Но ты правда ожидала, что я не выйду?
– Не я, Микки. Софт. Эта штука автономная.
– Ну ладно, автономный софт ожидал, что я не выйду?
– Если бы ты был девятилетней девочкой со старшим братом, – сказала она с заметной обидой, – ты бы